Вчера в рамках книжного фестиваля «Бу!фест» наш город посетил знаменитый российский писатель Михаил Веллер. Мы не могли не написать об этом событии отдельно.
Деятельность Михаила Иосифовича Веллера сложно описать одной фразой. Его литературное творчество вылилось в десятки художественных и публицистических произведений. Кроме того, Михаил Веллер в своих творениях формирует свою собственную философию, которую он называет энергоэволюционизмом. Широко известна его работа на радио и телевидении, которая не раз заканчивалась крупными скандалами.
У Веллера активная гражданская позиция, которую он постоянно пытается донести до социума. Он открыто критикует действующую власть, заявляя, что она непременно должна смениться.
Во Владимир Михаил Иосифович приехал с презентацией своего нового публицистического труда по литературоведению — «Огонь и агония», который представляет собой девять лекций по литературе. Презентация книги вылилось в целую лекцию, которую он озаглавил как «Русская классика, как облик национальной депрессии».
Во вступлении он поблагодарил библиотекарей за их работу (фестиваль в этом году был посвящён им) и поведал собравшимся о том, как постоянно искусственно изменяется история, в том числе и история литературы. Именно в этом писатель видит причину происходящего сегодня:
«После 92 года мы получили не те плоды, что хотели. Почему не стали воровать меньше, почему страна не пошла по немецкому образцу, американскому? Почему появились олигархи? Что стряслось?
Так вот, что такое история? История — это коллективная автобиография. Это интерес к себе, как песчинке этого народа. Я часть чего? По мнению Герцена, русское правительство подобно провидению наоборот, оно всегда норовит устроить к лучшему прошлое. Это сказано ещё в середине XIX века. Как только начинают к лучшему устраивать историю, у народа начинает складываться неправильное мнение о себе. Вместо демократии получается воровство. Литература — это один из аспектов истории.
Литературу желательно знать не такой, какой её изображают. А такой, какая она есть и какой она была на самом деле. Сейчас людям моего поколения это наглядно понятно на примере 60-70-х годов. Пейзаж перепланирован начисто. Сейчас трудно себе представить, что Евтушенко был фигурой деканской. Он собирал стадионы. Знакомством с ним хвастались. Евтушенко был единственным, кого принимали президенты государств. А сегодня всё сглажено. Существует великий поэт, нобелевский лауреат Иосиф Бродский. Я не собираюсь ни одного плохого слова сказать про Иосифа Бродского, но пейзаж 60-х годов выглядел решительно иначе».
Продолжил Веллер о том времени, которое лично может восстановить в своей памяти. Писатель постарался показать, насколько литературная среда 60-70-х годов отличалась от того, как мы привыкли воспринимать творчество этих лет.
В советские времена были популярны авторы, которых обществу подбрасывала Партия, о них мы, скорее всего, уже не вспомним. Их вытеснили более усваиваемые будущим поколением творцы, бывшие в то время в тени. Ни Стругацкие, ни Пикуль, ни Довлатов не были иконами своего времени, таковыми они стали позже.
Останавливаясь на фигуре Сергея Довлатова, Веллер отметил недавно вышедший фильм Алексея Германа-младшего «Довлатов», как абсолютно несоответствующую действительности и духу времени картину:
«Фильм не то чтобы плохой, фильм вообще никакой. Человек не имеет ни малейшего представления о той эпохе. Об этом андерграунде, об этой литературе. Это мальчик из режиссёрской семьи, который вырос внутри Садового кольца и всё, что он знает, он где-то от кого-то услышал…»
Братьев Стругацких Веллер считает писателями вне времени, творчество которых их современниками не ставилось ни в грош:
«Стругацких вообще за людей не считали. Во-первых, это фантастика. Что такое фантастика? Фантастика — это недолитература. Во-вторых, у нас уже есть хорошая фантастика, у нас уже есть Иван Антонович Ефремов — коммунист, доктор наук…. И тут появляются Стругацкие, ещё и Натановичи…
И пишут они такое под маркой фантастики, хотя, на самом деле, это не фантастика, а реализм с доворотом. И этот доворот позволяет сказать: «Ну что вы, товарищи, это же не здесь и не сейчас, это там, вымышлено. Поэтому мы тут совершенно ни при чём». И им это удавалось напечатать».
После перемывания костей писателей советской эпохи Михаил Иосифович задался вопросом, какое произведение можно считать самым значимым в школьной программе, которое сможет оказать влияние на учеников. Ответить он не может, т.к. книги, повлиявшие на него, в эту программу не входили и не входят до сих пор. Как пример достойной литературы он привёл Джека Лондона, после прочтения которого в 6 классе у него «аж мурашки по коже пошли». Веллер до сих пор помнит и зачитывает строки из произведений великого зарубежного автора, в шутку называя его всемогущим агентом американского влияния.
Далее Веллер перешел непосредственно к самой сути лекции. К истории становления, причинам и сущности русской литературы.
Русская литература возникла с появлением русской интеллигенции, которая, в свою очередь, явилась следствием реформ Петра Великого. Перед тем, как говорить об уникальности русского творчества, надо понимать, что изначально оно было целиком и полностью заимствовано у западных стран. Интеллигенция, нагулявшаяся по Европам и начитавшаяся западных произведений литературы, «садилась за перо», повторяя уже прочитанное и услышанное.
Самый яркий пример и родоначальник русской классической литературы — это Карамзин с его «Бедной Лизой», которая является калькой на шиллеровское «Коварство и любовь». Но важно, что именно с «Бедной Лизы» начинается образ русских людей в русской классике. Вся эта безысходность будет сопутствовать классической русской литературе до её конца. Первый сильный литературный герой романа Грибоедова «Горе от ума» хоть и остаётся живым, но тоже терпит поражение и бежит из Москвы.
Опять же про литературное поле, которое было в начале XIX века:
«Были два читаемых писателя — это Фаддей Булгарин — «Иван Выжигин» и это Михаил Загоскин с его «Юрием Милославским». Были огромные тиражи, замечательные рецензии. Отмечался язык, сюжет, образы, характеры, живость… Проходит время, и приходят могильщики с лопатами и перепахивают весь кладбищенский пейзаж. Там нет никакого Ивана Выжигина, который снизу прошёл все приключения, которого крутили так и сяк. Там нет никакого Милославского, который в «Смутное время» сумел выжить. Нифига. Там есть Евгений Онегин, которому скучно жить и который ничего не делает. Вот это вот интересно, понимаете? Далее то же самое с Печориным».
Гоголь. «Мёртвые души» и «Ревизор» — романы про мелких проходимцев, которые на фоне провинциальных анекдотов пытаются что-то прокрутить.
Подражательная литература заканчивается моментом, когда Некрасов приносит Белинскому первую рукопись Достоевского со словами: «Смотрите! Новый Гоголь родился!» После этого можно говорить о самостоятельной русской литературе. Но это ничего, по сути, не меняет. Продолжается линия тяжёлой судьбы главных персонажей.
Веллер задаётся вопросом: «А в России был хоть один человек с честной, счастливой судьбой? А если да, то почему русская классическая литература знать его не желает? А если даже кто-то знать его хотел, то почему дальнейшие идеологи русской литературы его вычёркивают?»
Писатель недоумевает, почему все положительные герои были убраны?
И вот приходит 1917 год. Тут важно понять, что лучшие люди Российской империи, любящие свою страну, с самого марта и до самого декабря, до разгона Учредительного собрания, занимались пустой болтологией. Это люди, которые были воспитаны на русской классической литературе. Благодаря их бездействию интеллигенция и была уничтожена:
«Вот это были все они. Вот это было воздействие русской классики, которая была абсолютно пессимистична, абсолютно безнадёжна и абсолютно истерически не хотела верить ни в какую борьбу, ни в какую победу, ни во что хорошее. Вы берёте прекрасного писателя Тургенева. Базаров — порезался, заразился, умер. Кирсанов — простудился, умер… Русских литераторов не интересовали великие свершения, их интересовало только то, что все умерли. Ни у кого ничего не получилось».
Высказался Михаил Веллер и по поводу отношения русской интеллигенции к самодержавию:
«И вот возвращаясь к русской интеллигенции. Интеллигенция всегда себя ставила в оппозицию власти. Потому, что власть всегда была самодержавна. Сначала это были норманны — Рюриковичи-князья. Потом это были монголы, там не поспоришь. И свои князья сразу стали записываться в монгольские. Ну потом короновали Мишеньку Романова. Тоже было самодержавие. Интеллигенция полагала, что с этими уродами, которые душат, которые не слушают, которые навязывают, нельзя не только договариваться, с ними нельзя нормально жить. Вот не может нормальный человек под этими жить».
После лекции у присутствующих была возможность задать вопросы. Наиболее запоминающимися среди них были про отношение к провластному телеведущему Владимиру Соловьёву и про ситуацию с Курилами и Крымом.
Предлагаем вам самим посмотреть ответы писателя на имеющихся у нас видеоматериалах.
Про Курильские острова. О том, почему их уже нет смысла отдавать:
Про Крым:
Закончив общение с публикой, Михаил Иосифович направился в кафетерий на первом этаже для раздачи автографов поклонникам.
Всё это время рядом его ждал представитель сегодняшнего регионального самодержавия — заместитель губернатора Владимирской области Михаил Колков. Несмотря ни на что, он попросил известного автора о диалоге тет-а-тет.
Если вы пропустили это событие, то у вас есть возможность прослушать полностью выступление Михаила Иосифовича Веллера прямо здесь:
Оставьте первый коментарий