Текст: Наталья Соколова/РГ Фото: Максим Блинов/РИА Новости
В программе лекция называлась «Будущее России и мира в современной литературе». Но Веллер попросил сразу начать с установочных вопросов.
«Возможна ли свобода, по-вашему?» — спросили из зала. Веллер отметил, что об этом можно прочитать в его книге «Все о жизни»: «Мы знаем, что невозможно быть свободным от физических законов. Человек живет в социуме и свободным от него тоже быть не может. Все относительно. Была ли свобода где-то больше, чем в России? Была. Редактор в советское время ловил не блоху, а тень блохи. У нас было плоховато со степенями свободы. Мы вроде тут сидим, и в машине «Хлеб» ночью никого не повезут на Лубянку. Все-таки сегодня никто в Москве не умирает с голоду. Из этого мы заключаем, что мы живем еще ничего. Свободны мы? Вероятно. Не посадили — уже здорово, не сдох — уже классно».
Затем Михаил Веллер перешел к теме будущего в литературе. До Средневековья наши предки полагали, что Золотой век позади, и о грядущем не мечтали. После Средневековья идея будущего стала возрождаться. Томас Мор написал свою «Утопию», за что, правда, поплатился жизнью. Общество было не готово к мечтам о будущем. Философия «Города солнца» Томмазо Кампанеллы ничем не отличалась от философии Платона или Мора. Идея будущего начала буксовать.
Но когда философия превратилась во что-то большее, чем наука, возник позитивизм и идея объективности социального процесса, и идея будущего снова начала оформляться. Титан философии будущего — Карл Маркс. Еще один титан — Лев Толстой. Вся советская история — это тоже мечта о будущем.
Жюль Верн не считал, что он занимался фантастикой. Веллер поясняет, что когда в литературу пришел Герберт Уэллс, она стала воплощенным прорицанием будущего. Писатель следил за развитием науки, знал, чем могли закончиться попытки подняться в воздухе на летательных аппаратах. Он был знаком с Альбертом Эйнштейном. У Уэллса есть описание создания атомной бомбы. «У него была странно устроенная голова, как гуманитарный человек мог такое предвидеть?» — удивляется Веллер.
В ХХ веке произошла эволюция утопии как литературного жанра. Когда-то утопии описывали счастливое будущее, потом все изменилось. Джордж Оруэлл — живописец мрачного будущего. Он предрек фашизм, который подойдет к Европе слева, а не справа.
Но Россия шла своим путем. В ее истории очень многое внушало оптимизм: люди обладали хорошим эклектичным сознанием, отсюда и созданные в Советском союзе позитивные утопические произведения. Когда Александр Беляев писал «Звезду КЭЦ», то он описывал прекрасное коммунистическое будущее. Иван Ефремов был убежден в приходе мирового коммунизма и описывал его в своих книгах. «Много разумных, серьезных людей верили в победу коммунизма», — подчеркивает Веллер.
Потом в литературу пришли братья Стругацкие: под маркой фантастики они протаскивали в печать то, что протащить иначе было невозможно — повести «Попытка к бегству», «Понедельник начинается в субботу».
С 1968 года утопии превратились в антиутопии: больше никто не верил, что все будет хорошо. Наука развиваться не будет, продвигаться вперед будут только технологии. Работать не обязательно, можно призвать гастарбайтеров.
Сегодня ничего вменяемого о будущем не пишется — только если гротеск-утопии Олдоса Хаксли, но, как считает Веллер, вся белая цивилизация сейчас находится в великом идеологическом кризисе. «Литература не занимается ни созданием утопий, ни антиутопий, но нам нужно прорваться через болото кризиса, не теряя бодрости духа. Оптимизм — наш долг», — заключил писатель.
Оставьте первый коментарий