М.Веллер ― Итак, день добрый! 17-06. «Подумать только…». Михаил Веллер. Неделя была, на мой взгляд, исключительно насыщенное событиями, и каждое из событий наводит на такое количество размышлений, что замучаешься этим размышлениям ставить границы, а именно: видимо, наконец-то, Министерство иностранных дел России добилось некоего абсолютного, идеального, стопроцентного успеха в формировании внешней политики России, потому что теперь последний друг – Белоруссия — перестал быть другом, а стал не во всем дружественным соседом.
То есть теперь Россия в отношении с другими странам буквально исповедует принцип «о соседе плохо или ничего». Не осталось ни одного соседа, о котором в России шли бы какие-то такие, знаете, комплементарные, дружественные добрые публикации. Или все тихо – так это Таджикистан: таджики несчастные едут работать в Россию, потому что нищая страна. Или это Армения, Азербайджан – там не все слава богу между ними, с нефтью, с притязательным кланом Алиевых, с бунтом насчет цен на электричество, а потом оказалось это российские компании приватизировали… Ну, про Грузию мы вообще не говорим. Короче, по всему периметру.
Что касается границы с Белоруссией, простите, как сейчас говорят – с Беларусью, с одной стороны, надо было, конечно, раньше, чем давать приказ оборудовать границу сказать президенту: «Знаете, господин президент глубоко независимой Белоруссии, которая в составе дружественного государства, здесь есть мнение, что границы-то теперь после ваших решений надо будет оборудовать, сами понимаете. Что вы имеете возразить, как вы думаете? Потому что вы ведь с нами не согласовывали насчет того, что теперь вы открываете границы для всех. А мы же чего же, как же?» Нет. Иван Иванович не очень дружелюбный к Ивану Никифоровичу и это абсолютно взаимно. Батька не советовался, открывать ли границу – Россия не советовалась, закрывать ли границу… ну, не закрывать, не закрывать – так, чуть-чуть все-таки обозначать.
Но, что происходит, когда какая-то страна не нравится российскому государству? Там находятся в продуктах неправильные микробы, и качество питья – будь это боржоми или сухое вино – оно вдруг резко делается нетоварным. Таким образом, Беларусь начала производить плохое мясо – сначала в Минске, а потом в четырех мясокомбинатах. Вы знаете, Беларусь не такая большая страна. Там, по-моему и сейчас-то в общем и целом 9 миллионов народу нет. 4 больших мясокомбината – а сколько вы хотите, чтобы там было? То есть «ешьте сами свое мясо, хоть зажритесь!» Глубоко дружественные санкции.
Это напоминает анекдот, как партком у священника просит певчих в баню, ну и так далее… длинная история. «Так, батюшка, можно и партбилет на стол положить», — кончался этот замечательный советский анекдот. Так вот, что касается ответных шагов по дружбе между Беларусью и Россией: Лукашенко начал закупать нефть в Иране. Это тонко рассчитанный удар, такой фехтовальный укол. С одной стороны, Россия стремится поддерживать хорошие отношения с Ираном. И эти хорошие отношения с Ираном – это такая карта в международной игре против Америки. А с другой стороны, этот Иран – тоже сволочи – они покупают не те самолеты.
Ну, это был очень странный предлог, почему Рогозин не полетел в Иран — потому что они хотят закупать «Эйрбасы» вместе «Сухих Суперджетов». Во-первых, это немного разного класса самолеты, разного класса вместимости. Во-вторых, видите ли, в чем дело, «Эйрбасы», равно как и «Боинги», они гораздо больше висят в воздухе; они гораздо быстрее обслуживаются в случае любой неполадки; к ним гораздо быстрее доставляются любые запчасти. То есть они находятся в воздухе в 3, в 4 раза больше, чем российские самолеты. Они гораздо быстрее оправдывают себя. Ну вот как-то и все. Но это уже мы скакнули немного вбок: Иран, Россия, Беларусь.
И вот Беларусь закупила там 600 тысяч баррелей сырой нефти как легкой, так и тяжелой. Собирается ею пользоваться как для внутренних нужд, как и перерабатывать и продавать. Да, эта нефть будет обходиться Беларуси дороже, чем российская. Но, понимаете, отношение России, прежде всего, с Украиной, конечно, и теперь с Беларусью тоже: «Я потерплю убытки, но и вам, гадам, не поздоровится». Это отношение с Европой, отношение со всем Западом, это контрсанкции: «Да, мы продадим меньше нефти и меньше газа, но вы потратите больше денег». С той стороны: «Да, мы потратим больше денег, но вы тоже потерпите убытки с ваше нефтью и вашим газом». Вот это венец международной политики! Вот это торжество профессиональной дипломатии! Вот это умение обделать свои дела – остаться с выгодой и подружиться с соседом. Блеск! Но самое главное – производить хорошее впечатление на людей и прочее.
Не осталось ни одного соседа, о котором в России шли бы какие-то дружественные, добрые публикации
Ну, что касается мюнхенской встречи, то для России что она была, что ее не было – это все одни огорчения; никаких позитивных результатов, негативных на сегодняшний день тоже. Дипломатия сегодня – это дело очень медленное, бюрократическое. Но что касается Беларуси, то, конечно, выступили, да. Больше у России друзей нет.
Кстати, вопрос в связи с этим всем насчет того, что, смотрите-ка: намечаются осенью 2017 года совместные учения войск Беларуси и России «Запад 2017». Вопрос от нашего читателя Белова, с двумя «ф» на конце. Очень хочется все не по-русски чтобы, чтобы как у них: Beloff73. Это мне всегда напоминает известного философа, социолога, социопсихолога американского, которого зовут Абрахам Маслоу, потому что он был Абрам Маслов. Так вот вопрос от нашего Beloff: «Произойдет ли оккупация Беларуси под прикрытием учений?» Отвечаю: нет. Разумеется, оккупации Беларуси не произойдет, хотя знает это только Господь Бог, но почему-то я уверен, что не произойдет. Но повод для размышлений, безусловно, эти учения задают в свете всех, знаете ли, текущих событий и всех событий прошлого.
Что у нас дальше на этой неделе… Да, это все было совсем недавно. Кстати, о событиях. Ничего нельзя поделать. Вот Ильф и Петров были великие советские писатели – великие. И их знаменитая дилогия, которая была самой живой читаемой книгой в Советском Союзе почти что полвека… Если мы возьмем все 50-е, 60-е, 70-е – даже не сомневайтесь, был невозможен интеллигентный человек, которые не перекидывался цитатами из этой книги. А серьезного литературоведческого анализа — никакого! Ну, понимаете, недостаточно серьезно… И бог с ним. Образ Шуры Балаганова. У него есть деньги, но воровство – это рефлекс. Вот с этой точки зрения национальный характер очень интересно проявляет себя в условиях так называемого кризиса, накрывшего Россию в последние пару лет.
То есть раньше денег было больше, но почему-то город благоустраивали меньше, хотя денег было больше, но тратили их на город меньше. Сейчас денег меньше, но тратить их стали больше. Причем не то чтобы тратить на поликлиники… Все разговоры уже… у всех уже уши распухли, потом завяли, потом скрутились в трубочку – сколько можно говорить про эти ужасные поликлиники! Да, тут была, конечно, одна депутатка: «А у нас, — говорит, — все только улыбаются, все спрашивают: Как вы живете?»». Ей уже ответили: «Ну, вы полежите, дорогая, в нашей больнице, а мы посмотрим, как вам поулыбаются, и выйдите ли вы отсюда на своих двух ногах или на четырех, или вас вынесут».
Это в Сокольники сейчас через железную дорогу – вот рядом с Проспектом Мира (это Маломосковская) – наконец-то решили построить надземный переход через железнодорожные пути. На самом деле в этом ничего плохого нет – ну и прекрасно: надземный переход, чтобы никто не попал под поезд, хотя на этом переходе несчастных случаев никогда не было. Ну, как-то он оборудован там. Лет 10 назад мостики такие из литой штампованной резины с пупырышками положили, там сирена…, перила… Но надземный переход!.. А что случилось? А почему вы не построили 5 лет назад, когда денег было гораздо больше? Сейчас почему, когда их нет? Потому что рефлекс. Потому что денег мало — а воровать надо! Простите ради бога, я беру назад слово «воровать», оно у меня вырвалось – зарабатывать.
Имеется в виду что. Нужно тратить деньги из бюджета самыми легкими способами, ибо чем больше списывается на материалы, на работу и так далее, тем больше можно отрулить и положить себе в карман.
Сейчас не время все покрывать плиткой, строить везде надземные переходы. Сейчас время экономить все что можно и вкладывать в том, что надо людям. Лучше бы малоимущим… — действительно, вот как эти фудстемпы, простите, продовольственные карточки вводят сейчас – лучше бы помогли продуктами малоимущим, лучше бы построили еще несколько домов для тех, кто никогда квартиры не получит, лучше бы еще что-нибудь хорошее сделали. Ни фига! Будете ходить над землей. Кстати, там народу ходит очень мало.
Простите ради бога, я отвлекся с этим переходом. Просто, знаете, этот строительный гений Собянина, он иногда немного выводит из себя. Еще это под маркой «Мы благоустраиваем город!» Скажите, пожалуйста, а вы не моги благоустроить какой-нибудь другой город? Я думаю, что если бы Собянин стал благоустраивать Вашингтон, там бы позабыли к чертовой матери про Трампа, про Обаму; там бы говорили только про Собянина, а пресса – как счастлива была бы пресса грызть Сергея Семеновича! И что было бы в конгрессе. Зря мы как-то так гнобим у себя серьезные кадры.
Сейчас не время все покрывать плиткой. Сейчас время экономить все что можно и вкладывать в то, что надо людям
Так вот, на этой же неделе… по-моему, на этой – закон об оскорблении величества. Хороший закон. В Риме по этому закону, который был тягчайшим государственным преступлением – одновременно уголовным, одновременно религиозным, потому что император был уже существом божественным – так вот, распинали в общем и целом, могли до распятия бичевать, могли еще что-нибудь придумать.
А здесь — черт знает что. Ну, кто-нибудь возьмет, да скажет про президента Путина Владимира Владимировича что-нибудь плохое. А ведь он беззащитен. Вон ведь не может каждому ответить. Вот, предположим, 140 миллионов мерзавцев возьмут и что-нибудь скажут – ну, каждому же не ответишь. Конечно, надо вводить закон об оскорблении величества. Я вам скажу, будет этот закон или не будет, введут его в действие или не введут, но сама постановка вопроса говорит о неистребимой рабской сущности государственных чиновников. Ничего, понимаете, не поделать. Позвольте, пожалуйста, я процитирую господина президента Путина Владимира Владимировича: «Вот уж такой говенный замес попался…». Простите ради бога — цитата. Насколько я знаю – цитата. В любом случае приношу все свои извинения за слова.
Но надо быть справедливым, совершенно нельзя валить все на одного человека, даже если он президент Путин.
Тут недавно Сорос, благодетель Сорос, миллиардер Сорос, знаменитый, самый крупный в мире биржевой спекулянт, человек, умеющий делать деньги из воздуха – не будем углубляться в экономические теории – сообщил, что цель Путина – это путем дальнейшей дестабилизации Ближнего Востока, прежде всего Сирии увеличить число беженцев в Европу. Дестабилизировать Европу беженцами и возможные вероятными терактами и, таким образом, развалить объединенную Европу, сделать ей плохо, потому что это в интересах Кремля, чтобы снять санкции, — вот что сказал Сорос.
Я вам скажу, что никто еще не называл Сороса вовсе идиотом, хотя с ним не во всем люди соглашались, ну особенно, когда кто-то терял все свое состояние в результате его биржевых манипуляций.
Я уже говорил, что удивительнейшим образом интересы российской власти, верхушки российского государства и интересы европейских народов – народов стран Евросоюза, европейского сообщества — на сегодняшний день удивительным образом совпали, и две этих силы являются попутчиками. Потому что да, это ужасно, если развалить Евросоюз, перессорить… ну, не перессорить… Англичане же не ссорились с Евросоюзом или с немцами. Они просто сказали: «Вы знаете, коммуналка – это, конечно, здорово, но хотелось бы, все-таки, восстановить отдельную квартиру. Можно мы перегородочку на это месте вернем обратно? А так – дружить будем не разлей вода, все праздники пить вместе».
Так вот, если это произойдет в масштабах всего европейского сообщества, то будет что? Это страшный удар по всей этой демократии, по всей бюрократии европейского сообщества, где выступают люди, непонятно откуда взявшиеся.
Несколько недель назад я видел по какой-то телевизионной программе, от которых не спасешься даже под столом, безусловно (возможно, это было у Соловьева), как обсуждали вопросы миграции. И там была какая-то приятная женщина середнемолодлых лет, безусловно, которая была, по-моему, депутат Европарламента от Эстонии, по-моему, она была русская с эстонской фамилией. Короче, у нее был чистый русский язык. Ее спросили: «Как насчет мигрантов в Японии…». То есть простите… в Японии – лучше бы в Японии (там их нету) – в Эстонии. И она ответила с некоторой гордостью, потом извинившись за свои слова, что «мы отбирали по одному, как кофейные зерна – 92 человека и всё». Вот эти 92 человека… во-первых, я повторяю, это не мигранты. Это переселенцы, причем это имущественные, бытовые переселенцы, потому что беженцы – это дети, женщины, старики, инвалиды. Вот таких беженцев пришли на вокзалы Кельна, Мюнхена и чего еще встречать немецкие фару с разными игрушками, коробками сластей для детей беженцев. И когда оттуда полезли эти 20-летние ражие парни, то у тех попадали игрушки в конфеты, а конфеты – в лужи. Какие это беженцы?! Это не беженцы, я повторяю. Это переселенцы. Они не бегут от войны. Они бегут за хорошей жизнью, потому что сладкая халява уже готова – всё.
Так вот, простите великодушно, но беженцы стали донимать Европу. Переселенцы имущественные, корыстные, эгоистичные переселенцы, которые хотели тащить вместе собой все то, что превратило их собственные страны в помойку. И вот эту помойку, которая коренится в их ментальности, идеологии и образе жизни они хотели тащить с собой. Европейские левые говорили: «Ну, конечно! Милости просим!» И детишки пели в Швеции: «Моя страна – твоя страна!» Бедные детишки. Вот за издевательство над детьми точно нужно вернуть смертную казнь – идеологам этого всего.
Если бы Собянин стал благоустраивать Вашингтон, там бы позабыли к чертовой матери про Трампа, про Обаму
Вот они являлись… Теперь школьники гордо заявляют: «А в нашем классе вообще шведов нету». Чудесный город НРЗБ был. Так вот, эти самые имущественные переселенцы не от того, что Российская авиация бомбит в Сирии, а от того, что говорится: «Конечно же, все к нам, потому что у нас мультикультурность. Мы должны отметить вклад ислама в историю и культуру Британии. Вне всякого сомнения». Война Алой и Белой розы наверняка носила исламский подтекст. Да, конечно. С тех пор, как кениец сыграл в фильме маршала Маннергейма – ну, потому что, должна быть мультикультурность и толерантность – удивляться уже совершенно нечему.
Так что в данном случае, что касается Сороса и прочих, не надо клепать на Путина. Я тоже полагаю, что если развалится Евросоюз и правые уберут от власти левых – потому что правые – это не более чем нормальные консерваторы с нормальными взглядами (с ума сходить не надо, самоуничтожаться не надо), а левые совершенно объелись белены, к этой белене мы еще сегодня, я надеюсь, перейдем – то это будет только хорошо.
Что касается – если отменят санкции против России. Я боюсь, что от этого никому не будет хуже. Вот лучше – может быть. Что касается хуже – если бы они хотели что-то делать всерьез на своем Западе, были бы заморожены абсолютно все счета абсолютно всей российской верхушки и всей ее родни. И в течение несколько суток путем готовнейших переговоров были бы утрясены все вопросы и с Украиной и со всем на свете. Они этого не делают, потому что как-то вот, понимаете, ну, нехорошо, знаете… У каждой страны есть компромат на руководство другой страны. Там такое пойдет, там столько грязи выльется: мы им так – они нам так, и прочее. Так что все эти разговоры… Ну, не будет санкций. Я думаю, что если отменят санкции, то плакать от этого все-таки не нужно. Притом, что я отнюдь никогда и близко не являлся сторонником всего происходящего на Донбассе и так далее.
Так что очень-очень сложная вся международная ситуация.
Почему выгнали журналистов, когда Тиллерсон стал что-то говорить Лаврову, я не знаю. Это какая-то очень темная история.
Масса вопросов, разумеется, про Трампа, без Трампа мы никуда. Но хотелось бы все-таки немножко покончить с отечественной тематикой, потому что ну кто последнюю неделю читал много чего про этот несчастный Ту-154 который рухнул под Сочи? То есть информация пущена по затухающей. Прошло уже почти два месяца. Новостей никаких. Останки большинства погибших не найдены. Звучала цифра приблизительно – я могу ошибаться, могут работы продолжаться – останки 30 человек из – называлась цифра официально – из 92-х погибших. Нашли самописцы. Потом оказалось, что один никак не могут расшифровать.
Вот Пушкин был великий народный гений – это все знают. «Что-то мои ясные очи ничего не видят», — сказал разбойник и протянул бумагу стоящему рядом, — Читай!» Вот как-то, понимаете, очи перестали видеть, уши перестали слышать.
То есть зачем этот самолет там садился в Сочи, в Адлере, что в него грузили, если грузили, что там произошло, взорвалось или не взорвалось, – не ваше собачье дело. Вот, понимаете, сколько прошло уже времени с того несчастного «Боинга», который был сбит над Снежным и теми краями? Ну, тянется и тянется, и тянется. Хотя там все было с самого начала всем нормальным людям ясно. Ну да, все психиатры знают, что психические норма – это понятие совершенно неформулируемое.
Прошла такая информация от агентства «Блумберг»… «Блумберг» вполне, знаете, такое солидное, авторитетное агентство с хорошей репутацией; самому старику Блумбергу 75 лет недавно исполнилось, вот он мэром Нью-Йорка побыл, кстати, на этом месте денег, наверное, нажил каким-то образом, уж не знаю, в трасте у него были его фирмы или нет, но он любил ездить на работу в метро. Вот я понимаю, из попса… Он мог бы летать туда в золотом самолете. Он ездил на работу в метро и получал за работу один доллар в год. Вот странный человек. Нет, не наши люди… Не договоримся с ними никогда – бросьте вы…
Так вот, когда — речь о Трампе – прошел слух от «Блумберга», что дано указание сверху — перестать упоминать Трампа в СМИ, перестать его хвалить… Хватит, потому что – то, что говорили с самого начала – «оказался наш отец не отцом а сукою». Эти безумные надежды на то, что «Сэм Брук – это наш гвинейский друг» не поддаются рациональному объяснению. Я думаю, что они могут быть поняты только с позиции социальной психопатологии. Потому что это торжество в Думе – это совершеннейшая бредятина, это реакция людей, которые твердо знают про жизнь (они все люди уже пожившие, с опытом, со знаниями), что на уровне личных интересов и личных контактов решаются все вопросы: если где-то стоит свой пацан, то это первейший залог решения вопроса. Ну, что ты с них возьмешь?
С тех пор, как кениец сыграл в фильме маршала Маннергейма, удивляться уже совершенно нечему
Ну как объяснить, что нигде в мире не существует ни одного пророссийского политика, потому что – а зачем? У человека есть своя страна, своя родина, своем место, где он родился, вырос, где его друзья, у него есть свои привязанности. Почему он должен быть настроен пророссийски? Это просоветски мог быть настроен допустим хоть немецкий, а хоть какой угодно коммунист, антифашист, особенно в 30-е год – это мог. А сейчас, что?
Точно так же я не представляю себе у нас проамериканского, прогерманского, пробразильского… еще какого-то политика. Нет, хотя, конечно, шьют, что «это рука Госдепа», которая закормила все печенками (с мягким знаком). Особенно мягкий знак им дался. Что это за фрейдистские, интересно, комплексы? Так нету их…
И то, что происходит сейчас, когда… «Ну надо же – и этот нас не любит!» От Ильфа и Петрова всем еще раз привет. «А за что вас любить», — спросил он Паниковского. Вот посмотрите на себя, прикиньте свои дела, расскажите, за что вас любить. Сейчас у нас перерыв на новости. После новостей мы попытаемся все-таки перейти к любви к нам
М.Веллер― «Народ наш всегда был загнал, унижаем, презираем. (если, конечно, Толстой, Чехов, Гоголь и т.д. не были проамериканскими писателями). Как на этом может вырасти чувство достоинства. Смотрю на американцев и все больше мучаюсь сознанием того, что я уже никогда не узнаю, как это жить с чувством полной свободы на улице, в магазине, самолете. А я ведь имею в виду только бытовую сторону».
Уважаемая Галина, во-первых, не одну свободу не надо абсолютизировать. В любой стране вы найдете такое количество правил, что сами удивитесь. В ряде американских штатов есть законы, которые внесены, по-моему, в какой-то раздел книги рекордов Гиннеса по своему идиотизму. То есть в каком-то штате запрещено свистеть под водой, в каком-то – привязывать лошадей, не помню, в каком месте… Это было принято еще в конце, понимаете, 18-го века. Но в общем и целом я вас понимаю. И не в силах ответить сейчас на этот вопрос объемно. История наша складывалась иначе.
Хочу сказать как раз в связи с этим, что 10 марта у меня будет такой не то вечер, не то концерт, не то лекция не то что –в «Гнезде Глухаря». А тема будет: «Русская литература как учебник национальной депрессии». Это, кстати, о Гоголе, кстати, о Достоевском.
Видите ли, чем отличается Владимир Высоцкий от любого другого русского литератора, сходного, скажем так, масштаба? Абсолютным жизнеутверждением, абсолютной стойкостью, неким абсолютным мужественным благородством, некой высочайшей энергетикой. Вот поэтому ему ставят памятники — сколько уже лет после смерти прошло? – скоро 40 — ставят по инициативе снизу в разных городах страны. По-моему, около 20 памятников, не меньше, если не больше стоит по стране. Потому что вот в нем депрессии никогда ни в чем не было никакой. Вот трагизм был, грусть была, депрессии никогда не было.
Русская литература, к нашему величайшему сожалению, за исключением каких-то отдельных точек, не заряжает. Вот нет в русской литературе полковника Шабера, нет в русской литературе Квазимодо. Ну, не получалось как-то. Не было в русской литературе никакого Джека Лондона, никаких «Разбойников» Шиллера не было. Это наше, понимаете, несчастье. Вот так оно складывалось.
Когда Пушкин в юности своей писал: «Пока свободою горим, пока сердца для чести живы…», а к 35-ти писал: «Иль русского царя уже не весит слово…», — обычнейшая, вы знаете, человеческая эволюция, когда в 19 ты исключительно жизнь готов — на алтарь за свободу и Отечество, а в 35 ты уже ко всему приспособился. Это не про Пушкина, это вообще.
Но вот про всё это 10 марта и будет разговор. Потому что, разумеется, русская классика – это табу. Все табу рушатся раньше или позже. Живьем-то можно, понимаете, разговаривать.
Нигде в мире не существует ни одного пророссийского политика, потому что – а зачем? У человека своя страна
Там очень много интересного, начиная с того, что несчастная, исключительно оболганная, очень крупная фигура в русской литературе Фаддей Булгарин. Да, Пушкин написал на него эпиграмму. Если вы почитаете рецензию Булгарина на «Героя нашего времени», вы оцените уникальное благородство этого человека. А благородство, вы знаете, не очень свойственно творческим людям. Они друг друга… – это чистый серпентарий, будьте уверены.
И второе: вы обнаружите, что это, простите ради бога, ̀то более талантливая рецензия, чем рецензия Белинского, ибо Белинский, который забивал огромные объемами издания, он в основном занимался цитированием, которое перемежалось с пересказом, и между ними были вкраплены комментарии. Это, простите ради бога, не государственная точка зрения, а моя собственная.
Это о депрессии, о любви, о литературе.
Так вот, что касается Трампа – чтобы с этим покончить. Конечно, об этом много говорили и писали – в отношении нас ко всем этим американским выборам — тому, как он президентствует первые несколько недель, все эти пересуды и прочее — ужасающем образом сказывается резко возросший, усилившийся, сгустившийся провинциализм современно российской идеологии. Еще 10 лет назад никто в России за исключением профессиональных политологов демократов от республиканцев в Америке и близко не отличал. Тем более, что знаете, по смыслу слово это, в общем, одно и то же. Какие там обсуждения? Ну Обама — да афроамериканец… Но вот сейчас… Своей-то политической жизни нету. И кроме того, со своей политической жизнью все ясно: захотят завтра так – издадут так, захотят эдак – повернут эдак. Рассуждать, в общем, не о чем. Рассудили, уже все понятно.
А там еще неизвестно, что будет. И вот пишут всякие: «Надо же – там, понимаете, свобода…». Тоже относительная свобода, но тем не менее.
Речь идет сейчас не о судьбе России даже. Речь идет даже не о НАТО и не о США. Речь идет сейчас о судьбах мировой цивилизации, не больше и не меньше, простите, что повторяюсь. Ну что можно сделать, если человек в среднем понимает только после того, как ему чекан поставят в одну точку и молотком – стук-стук!..– и после десятитысячного стука мысль вчеканена в мозги. Она все равно не понята, но она хотя бы в мозги вчеканана.
Так вот речь о судьбах цивилизации. Потому что сейчас Трамп, которая да, он крупный бизнесмен, он привык, что сказал – а там все исполнили; он такой размашистый, а тут масса противовесов и прочее… Речь о том, повторяю, что миром правят транснациональные корпорации, которые в гробу видали национальные границы, государственные интересы и все остальное. Они этого парня терпеть совершенно не желают с его возвратом рабочих мест и прочего. Ну как? Он мешает глобализму. Скажите, пожалуйста, для вас что важнее: люди или глобализм? Для вас важнее, чтобы были некие принципы или чтобы люди нормально жили?
И здесь мы сталкиваемся с удивительной вещью. Разумеется, люди за последние 2 тысячи лет умнее не стали. Если вы возьмете философов древней Греции, то вам сразу становится ясно, что люди с тех пор умнее не стали. И глупость, она просто меняет формы в разные эпохи. Ну, там разный уровень знаний, разные формулировки, разные техника — а уровень глупости тот же самый.
Потому что левые, либерал-социалисты – повторяю: не путать с либералами, которые за свободу; либерал-социалисты – это совсем другое – они однако совершеннейшие ритуалопоклонники. Что означает «ритуалопоклонник»? Прежде всего, самый понятный пример. Вот имеется педофил, который надругался над ребенком и убил его. Собирается толпа и говорит, что вот его сейчас нужно разорвать на части. Собираются граждане сознательные, продвинутые, современные вполне и говорят: «Ни в коем случае! Для этого у нас есть суд». Вот в данном случае суд – это ритуал. Они не думают, о том, что юстиция означает – справедливость, они не думают о том, что справедливость первична, а суд вторичен, ибо справедливость — это понятие это одно из важнейших, из главных, из несущих моральных измерений существования социума. А суд – это некий институт, достаточно условный несовершенный, созданный для того, чтобы эту справедливость приводить в действие. Но, поскольку на каждый чих на наздравствуешься с точностью, то суд сплошь и рядом бывает не совсем справедлив, не говоря о том, что он бывает управляем. Поэтому, если этого педофила разорвут на части на месте – это будет справедливо, правильно и хорошо. И чтобы все знали и не повадно было, и вообще – святое дело.
Когда говорят: «Вы преступники, вы совершили самосуд» — что значит «само»? С чего вы взяли, что этот ритуал, он выше сущности? С чего вы взяли, что форма важнее содержания? Вот это ритуалопоклонничество, оно захватило абсолютно всё. Один из глобальных случаев ритуала идолопоклонничества – идут президенты и премьеры разных стран по улицам Парижа: «Мы все – «Шарли Эбдо»!» Банда идиотов! То есть это не больше, чем пустой ритуал. Вместо того, чтобы хотя бы вышвырнуть из Франции всех переселенцев, которые, так или иначе, на заметке у криминальной полиции, хотя бы преступников все вон… я не говорю, повесить, я не говорю на каторгу в Кайенну, я говорю – выкинуть вон туда, откуда они приехали – те, кто уже замешан в криминале. А они идут и говорят: «Нет-нет. Они не заставят нас изменит нашим ценностям». Заставят, еще как заставят. Вы во Франции уже сколько – второй год живете в условиях чрезвычайного положение? Собираетесь пуленепробиваемую стену ставить стеклянную высокую вокруг Эйфелевой башни? Получите ваши свободы!
Лукашенко начал закупать нефть в Иране. Это тонко рассчитанный удар, такой фехтовальный укол
Вот, молодые люди, к вам это тоже относится, потому что когда кончится нынешний режим – ну, когда-нибудь все кончается раньше или позже, я ни в коем случае не говорю, что сегодня или завтра, нет; кончится солнечная система, кончится жизнь на Земле раньше или позже, но это отдельный совершенно вопрос, что с ней будет – так вот, когда смену придут либералы, исповедующие западную систему ценностей, то мы столкнемся с теми самыми проблемами, с которыми столкнулись в Эстонии. 92, отобранные как кофейные зерна, затеяли драку в баре – назавтра их туда не пустили.
Вы знаете, в Эстонии драка в Таллине в баре – явление крайне редкое. Когда туда переезжают чужие дармоеды, которые из милости пущены, из милости содержатся на деньги граждан Эстонии, которые работают, платят налоги, и им на эти милости еще хватает пойти в бар и там нажраться, и потом еще они там учиняют – и хозяин бара велит охране: «Больше эту шваль не пускать». Ну, здесь маленькая подробность: хозяин этого бара вроде бы русский и охранник вроде бы русский. А вот, понимаете, у всех нормальных людей отношение русских к подобным ситуациям вызывает огромную симпатию.
Но, правда, стали писать: «Что это за расизм?» Что значит, расизм? Это отдельный разговор о том, что такое группа. Потому что никто не сам по себе. Люди запитываются информацией из некоего информационного облака, люди – это част групповой эмоциональной составляющей, ментальной и всего чего угодно. Человек не сам по себе. Человек – часть своей группы. И говорить, что человек – преступник, а вся группа абсолютно ни при чем. Вы меня простите, это бред сивой кобылы. Или перестаньте клепать немцам Вторую мировою войну – уже вышли на пенсию те, кто родился после нее.
Но это все отдельно, это о судьбах мировой цивилизации. Так вот гибнут у чертовой матери цивилизации. И Трамп — это человек, который элементарно говорит элементарно правильные вещи. Тут ему дружно начинают загибать рога, потому что на службе у мировой олигархической системы, у транснациональных корпораций стоят те, кого вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин, к которому есть длинный ряд отдельный претензий, гениально определил как «полезных идиотов». Они-то думают, что они за все хорошее, а на самом деле они существует, потому что это выгодно транснациональным корпорациям, но они этого не понимают.
Вот они и говорят, что все должно быть так, чтобы убогих — в первые ряды, тех, кто все делает – в последние ряды. Так вот один из примеров того, что происходит сейчас. Эту девушку зовут… как ее зовут? Джоанна Полани ее зовут. Она из курдской семьи. Как это сказать правильно… она курдка (или курд женского пола) по национальности. Она, вообще, из Дании. Она приехала с семьей 3-летним ребенком. И вот она поступили в университет. И вот она училась. Когда началась эта вся заваруха с ИГИЛом, и когда там стали уничтожать курдов, то она прервала учебу и поехала туда и стала воевать, и стала снайпером. И вроде бы, говорят, по отзывом тех, кто это видел, она «отщелкала» около 100 человек тех самых убийц, которых и надо убивать при первой возможности.
Она вернулась в родную Данию. Гражданка Дании — все дела. Ей сообщили: А что это, вообще, за выходки, что она отправляется куда-то и там воюет и убивает? Нельзя ли ее пригласить посидеть, понимаете ли в тюрьме? Ее посадили. Шум поднялся страшный. Вы сошли с ума! То есть все борются с ИГИЛ, организацией запрещенной в России (потому что иначе… как он – Ростелеком? – нет — Роскомнадзор всегда найдет, чем заниматься) ИГИЛ запрещен в России. СС запрещена в России. Много еще чего. Неонацистские партии всех сортов запрещены в России, хотя есть какие-то организации, которые непонятно, к чему относятся. Вот за это они получают свои зарплаты, чтобы все говорили, что «запрещено в России». Ну, хорошо запрещено, значит, запрещено. Ведь ни один человек не спорит, все – за.
Так вот, когда все мировое сообщество борется с этим, и она тоже — ее сажают в тюрьму. А что же полагается делать с теми бойцами, которые датские граждане поехали в Сирию, либо куда-нибудь еще, например, в Сомали – там, понимаете, повоевать – все эти «воины Аллаха» — им по возвращении полагается реинтеграция: помочь им вернуться в нормальные общество, и дерадикализация: помочь им изменить взгляды, и воспринять наши, европейские ценности. Ну, а семьи этих джихадистов надо, конечно, поддержать. Семьи же тоже переживали, что они там головы режут, понимаете, людям, такие психологические нагрузки испытывают…
А вот ее, значит – в тюрьму. Поднялся шум. Ее выпустили. Она поехала туда опять. Но она была под подпиской. Она опять вернулась. Теперь она скрывается от полиции, понимает ели, потому что она уехала из-под подписки. При этом если ее найдут, ее должны посадить, а ИГИЛ, безусловно запрещенный в России в отличии от Хезболлы, разрешенной в России почему-то, не знаю, почему – так вот, если ее найдет ИГИЛ, запрещенный в России – он за ее голову пообещал миллион долларов. Вот это и есть дегенерация цивилизации.
Вот тот знаменитый опыт с мышами – сейчас не буду пересказывать – «Вселенная-25», где им дали всего-всего. В идеальных условиях они стали подыхать. Это стали мыши-эгоисты, мыши-индивидуалисты, мыши-гомосексуалисты, мыши, которые не хотели охранять самок, мыши, которые не хотели спариваться, мыши, которые не хотели размножаться, это самцы, которые ухаживали за собой и хотели совершать акты с самцами, а потом все они сдохли. Я не говорю, что это про людей. Нет-нет, пока — про мышей. Но это именно то, что происходит везде.
Это еще хотят деньги давать на жизнь. Вот в Швейцарии хватило ума — они отказались от этого минимума: каждом, я не помню, поскольку, по-моему речь шла о 600 швейцарских франков. А вот просто так, за то что ты есть. Это поможет человеку и экономике. Они сказали: «Нет-нет, спасибо, не надо». То есть делать что-то надо.
Теперь в Финляндии хотят поставит опыт: давать им, по-моему по 600 или сколько-то то евро — но они вообще на полном социале будут, но еще по 600 евро, по-моему, двум тысячам человек, — посмотреть, как они будут жить.
Европу стали донимать переселенцы, которые хотели тащить с собой все, что превратило их страны в помойку
Это будет конец. Это будет вырождение, это будет цивилизация вырождающихся дармоедов, а посередине будут бегать активисты и кричать, что «вы все – дерьмо первый сорт, а первый сор – это вот эти экономические переселенцы». Вот, понимаете, какая история.
Среди прочих был в США произведен один чудовищный социальный опыт. Его нельзя назвать чудовищным… Как всегда, намерения были очень хорошие. Когда в 50-е годы в Штатах стали отменять сегрегацию, обводить интеграцию, а то и даже во время Второй мировой войны чернокожие и белокожие служили в армии отдельно: черные части, белые части. Если в кино показывают вместе – это все пропаганда, знаете ли, голливудская.
Так вот один японский архитектор… как звали нашего архитектора дай бог памяти – Минору Ямасаки звали этого славного человека. В городе Сент-Луисе – в Сент-Луисе очень много чернокожих – он спроектировал, пробил и был построен такой замечательный комплекс из 33-х 11-этажных зданий. Все это на площади около 25 гектар, помнится. Там было около 3-х тысяч квартир. Квартиры были небольшие, но это были очень здраво, очень хорошо, очень современно спроектированные здания. Небольшие квартиры, но на каждом втором или на третьем этаже большой такой коридор, галерея для прогулок, для общения; комнаты для прачечных, комнаты для отдыха, комнаты для игр детей на этих этажах. Лифт ходит останавливаясь не на каждом этаже, а только на этих – через этаж или два. Все было очень экономично. Мусоропровод был не на каждом этаже, а только на этих, общественных. А кругом были зеленые всякие полосы насаждений, все как полагалось. Потом детские площадки сделали.
И там должны были жить не очень имущие белые и черные, вместе в одном районе и дружить. И вот их поселили. И белые стали оттуда довольно быстро съезжать, потому что оказалось, что белым семьям не нравится, когда девушек насилуют в лифтах; белым семьям не нравится, когда юношам вышибают в подъезде зубы, выясняя, кто самый крутой в этом доме. Белые как-то все оттуда стянулись, а, наоборот, приезжали черные.
Те черные, которые хотели работать, которые были устроены на приличной работе, которые хотели учиться как-то, они тоже оттуда стали съезжать. А вот те, которые не хотели делать ничего, они туда тянулись. В 1954 году этот комплекс был открыт. Через 10 лет это было страшное, криминальное, трущобное гетто Сент-Луиса, самый грязный, вонючий, разбитый район. То есть там все эти дизайнерские фонарики, светильники, лампочки – все это разбивалось к чертовой матери! Там стояли такие антивандальные светильники, чтобы кирпичом нельзя было разбить эту толстую металлическую сетку, внутри которой была лампочка и так далее.
Потом они отказались платить за квартиру. Туда отказалась ехать полиция, потому что полицию били. А если в ответ била полиция, то возбуждали дело за чрезмерное применение силы и выходили на демонстрацию «Сволочи полицейские против чернокожих! Расисты!» Потом стала отказываться ездить скорая помощь, потому что она вообще не могла защитить себя. Оттуда свалили все дворники, потому что их били, а работать там был невозможно. Все это стало вонять. Им попробовали повысить квартплату – они перестали платить вообще.
В одном из этих огромных корпусов лопнула канализация. Туда невозможно было войти. В результате через 20 лет опыт прикрыли. Их стали расселять, дома стали взрывать. Место все это разровняли бульдозерами. Одну половину засадили ромашками, а на другой половине сделали не то базу отдыха, не комплекс спортивных сооружений и тому подобное.
То, о чем писали Стругацкие: «Свалить изобилие на потомственного раба – не получится никакого коммунизма». Вот, понимаете, это очень как-то неполиткорректно, что произошло, но произошло именно так.
Так вот, что касается Минору Ямасаки, у него был еще один знаменитый проект – это Башни-близнецы Всемирного торгового центра. У человека была несчастная судьба. И вот эту судьбу можно рассматривать как нечто такое в чем отражается наша эпоха.
Так вот вопросы, которые есть еще… Простите ради бога, все, что я говорил – это все спрашивали. А в Санкт-Петербурге губернатор вернул на доработку законопроект депутатам публично встречаться, то есть до 100 человек можно без санкций… Почему 100? Почему не 50? Почему не 25? Почему не 200? Совершенно верно.
Памятник золотой Салтыкову-Щедрину в центре Санкт-Петербурга и в центре Москвы. «И даже находились горячие умы, предрекавшие расцвет искусств под присмотром квартальных надзирателей». Что вы, понимаете, хотите.
Без этого вопроса про «революцию Мединского» мы обойдемся. – «Почему запретили «Заставу Ильича», — фильм, – когда-то?» Потому же, почему запрещали Высоцкого – потому что чиновник, он идиот по природе своей. У него своя система мышления: чтобы не разгневать начальство и прогнуться ниже, чем от тебя может потребоваться.
Как пример вопросов идиотических. Слушайте, чтобы не обижались, что я отвечаю не на все. Вопрос: «Сколько у вас недвижимости, драгметаллов пр.?» Вот особенно у меня пр. и др. Вот вопрос: «Удалось ли вам все-таки дать кому-нибудь в морду на Первомай?» Вот такие вопросы проходят… Заметьте, что еще некоторые вопросы дробят. Ага… А вы говорите: «Почему вы отвечаете не на все вопросы?»
Да. В Телецкое озеро на Алтае упал 5-метсный вертолет. Там сосредоточено 250 спасателей, куча дорогой техники. Вопрос: «Кого спасают 250 спасателей, если вертолет уже неделю на дне?» Вы знаете, вопрос терминологии. Потому что, конечно, спасатели – это в основном как-то… доставатели, разгребатели, помогатели… ну, как их называть? Конечно, они не спасатели. «Спасатель» — очень хорошее, благородное слово, лучшего еще не придумали.
Вечно переспрашивают: «Вы сказали, а я забыл…». Так вот, 10 марта у меня будет про литературу русскую, про «учебник депрессии» в «Гнезде Глухаря». И среди прочих вопросов… ну, про книгу «Бомж» я уже говорил.
Был чудесный вопрос. Последние секунды у нас остаются. — «Нежелание умных, добрых, образованных людей в 17-м году подчинить свои интересы интересам России». Ни в коем случае. Они все горели интересами России, но по разному их понимали. Из-за этой разности и происходят революции, в конце концов. До следующего воскресенья, всего доброго!
Оставьте первый коментарий