М.Веллер ― Подумать только, опять воскресенье. Опять 17 с копейками, уже 17-08. Михаил Веллер. Я пытаюсь разобраться в некоторых достаточно интересных, на мой взгляд, проблемах. Может быть, попробуем. Кто-нибудь что-нибудь скажет еще хотя бы в комментариях, хотя бы как-нибудь дойдет косвенно.
Навальный сообщил – последние дни эта новость только и обсуждается, – что он хотел бы баллотироваться в президенты в 2018 году. И даже подготовил такие основы программы. По этому поводу уже масса мнений, кто он есть. Одни за, другие против и так далее. Некоторые говорят, что не имеет он права, потому что не все уголовное закрыто… согласно Конституции… Ну, право у нас такое: что у нас пацаны наверху посовещаются и решат, что может быть, то и будет, а что решат, что не может быть, того и не будет.
А что касается Конституции, то откуда взялось все, что там написано? Очень просто: кто-то взял и вставил. С этим делом у нас запросто. Что я хочу сказать? Что если это все-таки произойдет, а лично мне хочется надеяться, что это произойдет, то будет зарегистрирован Алексей Навальный в качестве кандидата в президенты. Очень интересно будет посмотреть на всю возню кругом.
Ну, а что касается партии «Единая Россия» — все понятно. Что решит Кремль — будет от этого польза или не будет пользы и не надо разрешать – это он решит без нас. Что касается так называемой системной оппозиции, то КПРФ, ЛДПР особенно, и так называемая партия… как она называется – «Справедливость» или как? — «Справедливая Россия», — к ним вопросов нету.
Вот, что касается братьев по борьбе, то когда Навальный баллотировался в мэры Москвы, к моему великому сожалению, партия «Яблоко» выступило как классический спойлер, если я только не путаю значение этого, разумеется, нерусского слова, то есть тот, кто участвует в выборах, разумеется, зная, что он сам не победит никогда, но с тем, чтобы отобрать голоса у другого кандидата, который иначе мог бы победить. Вот «Яблоко» на тех выборах занималось тем, что отнимало голоса у Навального, объясняя, что это для общего блага и для его тоже.
Если все объединенные силы не могут объединиться, чтобы протолкнуть вперед одного, повторяю я который раз, это говорит о некой социально-государственной несостоятельности народа. А думать так бы не хотелось: ну, что ж мы такие государственно несостоятельные-то? Мы — я имею в виду люди самые разные, переплавленные однако в едином котле.
Что я думаю по поводу программы, а это до чрезвычайности важно, ибо программа, которую ты предъявляешь народу, должна быть проста, доходчива, ударна и бесспорна. Кроме того не нужно заниматься всеми мелочами, не нужно стричь все розы в саду. То есть нужно ткнуть иголкой в нервный узел, а все остальное пойдет само.
Первое, конечно, что подлежит суровой реформе, это суды. А именно: во-первых, суд должен абсолютно независим. Любая попытка покушения на самостоятельность суда — будь то взятка, обещание какие-то благ, обмен благами, звонок сверху – должна рассматриваться как государственное преступление, как попытка узурпации государственной власти и караться самым суровым образом, разумеется, с конфискацией – это, во-первых.
Во-вторых, не могут юные еще люди, которые кончили юридический институт, юридический факультет университета, работать судьями. Ну, посмотрите вы в историю — что такое судья. Судья должен обладать мудростью, судья должен обладать жизненным опытом, судья должен иметь знания не те, которые добываются методом сдачи на тройку соответствующего экзамена. Если говорить условно, сугубо условно, в первом приближении, конечно, должно быть нечто вроде разделения судей на судей второго и первого класса, где второй класс занимается сравнительно мелкими не суровыми статьями, то есть не убийства, не грабежи, не государственные преступления – там, где ломятся ужасные наказания. Он должен быть всяко не моложе 30-32 лет и должен иметь практику какой-то юридической работы, будь то прокуратура, следственные органы или адвокатура.
Что касается судьи первого класса — когда речь идет о жизни и смерти человека, когда речь идет о раскрытии какой-то подпольной организации, пусть она была создана для того, чтобы красть, допустим, мороженное или, наоборот, доливать в него пальмовое масло, отчего вымерло, например, 10% какого-то города, – не моложе 40 лет. Разумеется, с опытом опять же адвокатской работы, а желательно также прокурорской и следственной, потому что иначе не может быть.
Если не могут протолкнуть одного, это говорит о социально-государственной несостоятельности народа.
Но для того, чтобы суд был независимым еще одна вещь: судьи должны избираться по районам, по областям. После этого они могут утверждаться или могут быть споры, но никак иначе — а то назначат тебе судью сейчас!
И второе: пресса должна быть свободной. Вот, простите ради бога, этот вечный вопль: «Черноморск должен быть вольным городом!» Пресса – это та стая птиц, которая неизвестно с чего кружит над кустарником и каркает. А там засел хищник, и она этому хищнику, эта стая дурацкая, не дает ни спрятаться, ни поохотиться. Она его обнаружила и гонит. Вот это вот пресса.
Разумеется федеральные каналы не могут быть государственными. Сразу встает вопрос. То есть так: значит, государство финансировать их может, а продвигать интересы государства – это, значит, не надо. Нужно вспомнить – не я первый сказал, ни я последний – у государства денег нет своих, у государства – деньги народа, которые оно вынимает методом разнообразных налогов. И пресса должна действовать не в интересах государственного аппарата, а в интересах блага народа. Если вдруг эти интересы начинают иногда расходится, если кто-то кое-где у нас порой губернаторы с «золотыми батонами», с часами за 200 тысяч долларов и так далее – то пресса на стороне народа. А оплачивать ее может благополучно государство. Это его долг. Его, государство, для того и выбирают. Вот, что касается, понимаете, свободы прессы, прежде всего, федеральных телеканалов.
И когда выясняются любые попытки влияния на свободное мнение прессы, это опять же должно сурово караться, потому что пресса не сама по себе, но это, условно говоря, глаза и уши, и путь к мозгам народа. Пресса – это, понимаете ли, серьезно.
А все вопросы, которые весят много и значат много, разумеется, должны решаться не референдумах. И никто не должен говорить, что вот здесь галочка в клеточке не так поставлена. Не так поставлена – иди парень на другую работу: делай клеточки для птичек или еще что-нибудь такое.
Кроме того, понимаете, вот когда-то великий английский экономист Джон Стюарт Милль, который многими почитается и сейчас как самый крупный английский философ 19-го века, сделал в своей всеобъемлющей, я бы сказал, книге, труде основном по экономике, обозрев все аспекты, открытие, которое остается — до него ни Смит, ни Рикардо как-то этим не занимались, они занимались другим — Милль сказал, что главное в изучении экономики – то не распределение, а производство и повышение производства. Ну, сейчас у нас любят слова: «инновации», «инновационная экономика». Вот когда, понимаете, кто-то у себя на даче сажает в землю картошку, он занимается инновацией: он берет картошку и закапывает в землю. Для чего? Для того, чтобы через несколько месяцев из каждой картошки выросло, допустим 7, когда он будет ее собирать. Но слово «инновация» очень и очень хорошее, я его приветствую.
Так вот, что касается экономики, которая должна быть прежде всего направлена на производство. У нас занимаются исключительно распределением. — Сколько еще шкурок можно содрать с медведя? – Это не медведь, это кошка, ваше превосходительство. – Тогда сдерите десять, потому что шкурка у кошки маленькая. Это то, что у нас сейчас делается.
Фирмы, юридические лица, предприятия должны регистрироваться методом уведомления. Если в ее деятельности, ее предъявленном уставе ничто не противоречит закону, Уголовному и Гражданскому кодексам, то будьте любезны в течение 2 месяцев — разрешение и все застрелитесь. Если там что-то будет неправильно, пусть придут и скажут, что неправильно. Если пришли просто так, то пусть этот налоговый орган, пожарная инспекция, санитарный врач и так далее ответят своим карманом, своим дипломом, бюджетом своей организации. И им быстро расхочется стричь деньги со всех, с кого можно.
Потому что в стране есть рабочие руки, в стране есть головы, в стране есть масса земли и все на свете ресурсы, но только работать не дают, вы понимаете. Сколько же можно воровать? Значит, система неправильная. Значит, система толкает на воровство, а не на работу.
Вот здесь и необходимо… Вся реформа — чтобы перестали давать. Ты чиновник? Пшел вон! Иди работай, чтобы тобой здесь не пахло.
Что касается борьбы с коррупцией. Если есть независимый суд, если есть свободная пресса, и, в конце концов, сколько можно говорить – уже давно забыли – эта самая 20-я статья европейской конвенции. Ты государственное лицо? Будь любезен, откуда у тебя вилла в Ницце? Где у тебя доходы? Не сходится! Ну, пожалуйте на стройку. Допустим, нам сегодня не нужен Беломорканал и ассоциации нехорошие. Тебе найдется работа — будешь строить мост в Крым, вот лично будешь кувалдой забивать сваи или делать еще что-нибудь общественно-полезное — волам хвоста крутить, но за небольшие деньги, за пайку. Ну, чтобы понимали, а то, что же, понимаете, это такое?..
И, кроме того, я знаю, что в России есть профсоюзы. Я не знаю, чем они занимаются. Ну, я сер, я мало знаю, чем занимаются профсоюзы, я не знаю.
Вся реформа — чтобы перестали давать. Ты чиновник? Пшел вон! Иди работай, чтобы тобой здесь не пахло.
Что такое профсоюз? Вот имеется, условно говоря, больница, где врачи получают, условно говоря, по 20, а, может быть, по 17 тысяч рублей и главврач, который получает больше. Врачи в один прекрасный день остаются после окончания рабочего среднего дня, и дежурные туда же подходят и говорят: «Вы знаете, мы, пожалуй, образовали профсоюз. В соответствии с законом о профсоюзах мы его образовали и мы постановили, что заключать мы будем с руководством коллективный договор, а зарплата должна быть не меньше вот такой-то, а если меньше, то у нас есть право на забастовку, — и так далее. — Что, больные? А больные выйдут все и нас поддержат. Посмотрим, куда идут наши деньги, которые же вроде отпускаются».
Это относится не только к больницам, это относиться не только к больницам, это относится абсолютно ко всем производствам, например, к комбинату «Норильский никель». Я не знаю, может быть, там работают все миллионеры, может быть, там зарплата от 3-х тысяч долларов вверх, я не знаю. Но, в принципе, это называется свободные профсоюзы. Всё! Они сами себе отвоюют и свою минимальную зарплату и свою будущую пенсию, будьте спокойны.
А суды посмотрят: может быть, работодателя давно пора сажать, может быть, у него яхта в Майями пришвартована, не указанная в его налоговой, понимаете, декларации?
Вот то, что основное нужно делать. Все остальное устроится само, кроме одно еще: конечно же, нужна кардинальная налоговая реформа. Это совершенно просто. Это должен понимать любой экономист, и, я думаю, что любой экономист и понимает.
Но у них же еще свой интерес до этой жизни – все люди, человеки — а именно: сырье, которым торгуют фирмы, идущее на экспорт, должно обкладываться такими экспортными налогами, чтобы прибыль фирмы была минимальной, чтобы она с трудом сводила концы с концами. А вот, если эта самая фирма будет вкладывать деньги… ах, простите! – инвестировать капитал в какие-то предприятия по производству уже высокотехнологичной продукции, из своего сырья добываемого, то эту стройку, средства в которую вкладываются, можно от налогов освобождать. А если вы делаете, условно говоря, 100-октановый бензин, хотя он сейчас не в ходу, из той самой сырой нефти, то вы получаете, допустим, 3-х, 4-х, 5-летние каникулы. Только таким образом можно перестать вести туземную экономику.
Ну, конечно, олигархи и чиновники будут против, потому что еще неизвестно, что у нас будет через 5 лет и не разворуют ли все по дороге. Да нет, вы понимаете, если будут суды, фирмы, пресса и закон, то не разворуют. Только делать это надо все одновременно, в пакете, потому что иначе, если ты построил у дома три стены, а четвертую забыл, то в ту сторону у тебя все и утечет. Вот и вся программа. Все остальное – это технические разработки. Все остальное – это конкретная детализация.
По-моему это очень просто, по-моему, это все понятно. Тогда уже можно будет посмотреть и принимать закон о минимальной заработной плате, чтобы он не был такой, что… ну, сколько можно говорить? Это все совершенно позорно.
Что у нас там еще произошло на текущей неделе? Преинтереснейшие переговоры в Японии, которые кончились. С одной стороны, кто говорит — 68, а кто пишет, 70 подписанных документов; кто говорит – засучивайте рукава, за работу. Кто говорит – это нечто вроде протоколов о намерении начать предварительные переговоры, то есть ничего не сделано.
Западная пресса отозвалась об этом так, что японская сторона оказалась в легком бешенстве, потому что ей в результате никто ничего конкретно не дал и даже не пообещал. То есть острова остались нам, ну, и все остальное тоже осталось нам, включая, к сожалению, все наши беды. С другой стороны, японцы остались при своих. Зачем им фунт нашего лиха на душу населения? Может быть, японцы радоваться должны, что пока договора не заключены? Трудно сказать. Но был определенный шум.
Острова остались нам, ну, и все остальное тоже осталось нам, включая, к сожалению, все наши беды.
Однако, что это значит? Это значит, что есть симуляция международной крупной геополитической экономической деятельности; нет никакой политической блокады: мы разговариваем с теми с семи… нет, ну мы – президент страны разговаривает, президент государства, нет, но все равно же… — о разных вещах. Чем кончаются разговоры – это уже следующий вопрос, ну, а пока – поговорили.
Вы знаете, я не буду ничего покуда говорить про продажу тех же самых 19,5% акций «Роснефти». Пускай еще пару недель пройдет, и тогда из всего, что опубликовано в сети, можно будет составить себе какое-то определенное впечатление. Пока из этой темной истории вырисовывается такая картина, что они, кажется, через «прокладки» просто взяли и сами себе приватизировали эти самые 19,5% — вот как-то и все. Может быть, это не так, но пока создается такое впечатление. Нужно еще почитать людей сведущих.
Есть вопрос, разумеется, про Трампа – куда же мы без него! – потому что, что он делает… Вот его советник говорит, что Крым сейчас признает Трамп… Слушайте, ну какой ему советник? Да, он когда-то имел к нему отношение…
Относительно этих атак и кибервойн. Юлия Латынина вчера говорила про это, что, конечно, привело меня в совершеннейшее умиление. Если это правда, то это конец всему. То есть две организации, которым дали условные названия, этим хакерским, скажем так, командам, компаниям и прочим, которые неизвестно где, неизвестно откуда, неизвестно как зовут и прочее, которые почему-то ниоткуда не украли пока еще денег – а чем они занимаются – они так информацию взламывают, достают. Но если они, действительно, работают с 9 утра до 5 дня по московскому времени, если они, действительно, кроме суббот и воскресений не работают по российским государственным, а также военным праздникам – если только это правда, — то я вам доложу, что крупный специалист по маскировке прикрывал все эти самые фирмы. Куда смотрели, чем думали, трудно сказать, но если это правда, то это, вы знаете, довольно верный указатель, что, действительно, наши парни не дремлют. Это наполняет определенной гордостью, но, может быть, все-таки умнее что-нибудь надо делать.
Кроме того, что делать Трампу с обвинениями, что он работает на Россию, но с обвинениями с американской стороны. Нам-то, может быть, и приятно, что он работает на Россию. Видите, здесь какая интересная история. То, что этому парню, который начальник, гендиректор крупнейшей нефтяной компании несколько лет назад Путин вручил орден Дружбы – я сначала думал, что это орден Дружбы народов, но орден Дружбы народов – это был советский, а это просто орден Дружбы, может быть, Дружбы нефтяников, может быть, орден Дружбы капиталистов. Я не говорю, конечно, орден Дружбы мошенников – нет, ни в коем случае. Дружба – это вещь хорошая. Дружба!
Так вот, Трамп не похожа на человека, который раздаст другим свое состояние. Вот каким-то таким бескорыстный альтруизмом он не лучиться. Вот взгляд его от взгляда матери Терезы покойной все-таки отличается. Понимаете ли, зачем с кем-то враждовать, если можно действовать иначе?
Здесь мы подходим к вещи совершенно ужаснейшей, простите меня, пожалуйста, что я опять повторяюсь. Предположим, произошло не то что несчастье, произошла глобальная катастрофа и случилась война между Россией и Америкой. Я забыл, кто там сказал – Сергей Иванов сказал, что мы по сравнению с НАТО – шавка. Ну, зачем же такое самоуничижение паче гордости?
Если про хакеров правда, то это указатель, что наши парни не дремлют. Это наполняет определенной гордостью.
Но, предположим, что злые империалисты выиграли эту войну, но Россию не разрушили, а вот как-то так… какой-то бомбой, парализующей сознание и подчиняющей население выиграли, нагнули, поработили и подчинили. Что они могут с этого иметь? Они могут с этого иметь все сырье бесплатно, а работают русские пусть сами за минимальные деньги, и пусть не имеют никакого промышленного потенциала, пусть будут только рынком сбыта для наших товаров, а все мозги хорошие, которые у них есть, пусть отдают нам.
Ну, так это уже произошло. Мы самостоятельно выкачиваем свои недра невозобновимые, по выражению товарища Сталина «Родиной торгуем». Я не апологет Сталина. Он не нуждается в моей защите, но фраза его и смысла не лишена, нет, не оригинальна, но однако же подкреплена некоторым, я бы сказал, неоднозначным авторитетом. Недра выкачиваются и сплавляются за бугор, а деньги складируются тоже на Западе и греют западную экономику, западную финансовую банковскую систему. То есть Запад фактически получает это бесплатно. Чего еже еще хотеть?! При этом он не брякает палец о палец, ничего не вкладывая в российские порядки, в российское образование: «Пускай они сами по своим разбитым дорогам со своими нищими зарплатами – сами». Это же гениально, понимаете, это очень выгодно! А мозги сливаются к нам. Браво! Очень хорошо! Болонская система прекрасна. Предположим, Болонская система лучшая в мире. Ну, и что же? И много ли к нам с Запада приехало «мозговиков» через Болонскую систему влиться в российский экономический потенциал? Сосуды сообщаются в другую сторону: только от нас — туда.
То есть не просто все цели этой войны достигнуты, но получается, что наша элита – вы понимаете, что я сейчас подразумеваю под словом «элита»? – наша элита работает в интересах Запада – боже! – и неужели против интересов своего народа? Не может быть! Но мы же за все хорошее…
Тут вот недавно написали, что Путин распорядился девочке 15-летней, которая в коляске, в каталке с колесами, прислать новую. Ну, в результате ей там фирма устроила поездку в Германию – так через 3 дня в Германии ее поставили на ноги. А у нас за 15 лет – 6 операций. Это элита — и народ. Простите, перерыв на новости.
М.Веллер ― Итак, закончим с этими горестными материями и перейдем к материям более общим. Дело здесь вот в чем. Понимаете ли, все замыкается в конечном итоге вроде бы на экономику. И в общем, политика по большому счету – есть такая точка зрения, особенно на ней Энгельс настаивал – что политика экономикой определяется и к обслуживанию экономики сводится. Энгельс был известным разработчиком, так сказать, исторического материализма. Так вот, что касается экономики. Существует такой закон. Я не буду сейчас читать пусть короткую лекцию основ энергоэволюционизма – это следующий раз, но экономика имеет такое интересное свойство: по большому счету на уровне большого пространства, на уровне веков и тысячелетий она может только расти и никак иначе.
Когда цивилизация рушится и наступает многовековой разрыв между, скажем, совсем древними цивилизациями Востока и цивилизации античной, греческой, а затем римской – ну, о минойской цивилизации мы знаем очень мало – так вот, когда рухнула древнеегипетская цивилизация, наступили многие и многие века большой разрухи. И, конечно, производительные силы и производственные отношения, и никто не строит таких пирамид, ни никто не умеет так бальзамировать, никакого искусства, никакого знания – да, потерянные. Но проходит время, и в другом месте цивилизация поднимается выше, экономика поднимается выше.
Вот берем условно в 6-м веке кончилась римская цивилизация. Ну, то, что Византия – это нечто совершенно отдельное. Вот она кончилась и началось раннее Средневековье. Где-то начиная с предренессанса… ну, допустим, будем отсчитывать по-простому от большой чумы, от середины 14-го века начинается подъем. И этот подъем с периодическими спадами – то климат, то войны, но недород, понимаете — продолжался и продолжается до сих пор. В настоящее время экономика продолжает расти, хотя в развитых странах ей расти незачем, потому что с точки зрения человеческой, гуманитарной, потребительской, простой абсолютно незачем менять модели автомобилей, если модель 5-летней давности ничем не хуже нынешней. Моды абсолютно глупы, потому что люди перестают носить вещи (у кого средства позволяют), которые еще замечательного качества, но они вышли из моды: не та длина, не та ширина, и вообще, не тот покрой. Это же называется, с жиру бесятся! На кой черт гнать экономику?
Не просто все цели этой войны достигнуты, но получается, что наша элита работает в интересах Запада.
Вы знаете, ответ очень многослойный, но ответ главный: экономика устроена таким образом, что если она не будет расти хотя бы на пару процентов в год, то капиталист перестанет получать свою прибыль, и тогда все начнет оседать и рушиться. Вот на этом перегреве неостановимом построена вся экономическая структура современной западной цивилизации. Ну, не только западной. Там у них отдельные вещи, наша нам немного проще, немного известней, немного понятней. То есть она будет продолжать расти и хоть ты тресни! Хотя она будет заниматься тем, что перекрашивать зеленое в красное, а красное в зеленое и прочее; будет изобретать 148 сортов мороженного, и тем не менее, она будет расти.
Но одновременно растет научно-техническая база, одновременно совершенствуются технологии, одновременно роботы делаются все более умелыми, а искусственный интеллект… слушайте, от десятилетия к десятилетию создание искусственного интеллекта, причем самообучающегося, прогрессирует так, что немного страшно думать о будущем – лет эдак через 100, а, может быть, и 50. Фактом остается, что экономика будет расти, потому что иначе никак.
А людей все больше и больше оказывается лишних. Большинство людей сегодняшней развитой западной цивилизации не являются необходимыми для поддержания экономики, для поддержания производства. Им придумываются разнообразные занятия… Как меня поразило в первый раз и поражает до сих пор – когда прилетаешь в аэропорт JFK – Кеннеди в Нью-Йорк, ты видишь там служителей или служительниц, которые объясняют, что вот эти 5 человек из длинной змейки межу этими ремешками толпы должны пройти сюда, остальным сюда, остальным – стоять, а вот эти 3 — пройти теперь сюда… Как будто есть идиот, который пойдет в самую длинную очередь вместо того, чтобы предпочесть ей короткую. Это, понимаете, изыскиваются рабочие места, чтобы они получали какие-то деньги, чтобы они не становились наркоманами, проститутками, какими-то беспризорниками и вообще маргиналами. Но их будет все больше и больше, потому что им некуда деваться.
То есть существует верхний класс людей, деловаров, простите – олигархов, простите – промышленников, простите — финансистов, владельцев, которые всем владеют. И они начинают владеть все большей долей общественного добра.
Разрыв последние лет 15 между бедными и богатыми увеличивается, чего не было более ста лет однако, заметьте – увеличивается, он, разрыв. Так вот, это люди очень энергичные, очень предприимчивые, при этом они могут быть жестокими, бессовестными, какими угодно, но у них чутье какое-то есть, напор у них есть, жадность к жизни есть. Как правило, это люди высокого витального уровня.
Когда Фолкнер писал своего Сноупса импотентом в своей трилогии «Деревушка», «Город», «Особняк», то в общем, это была анонимная, совершенно неправильная по сути, лобовая метафора, но мы сейчас не о Фолкнере, а только для тех, кто это читал и помнит… Бог с ним. Так вот, это люди, которые останутся. И заметьте в последние времена постоянного сокращения населения, очень низкой рождаемости именно у этой прослойки населения детей сравнительно много. Вот эти роды не сокращаются. Там получается больше, чем 2,15 — совсем точно – так 14 сотых – ребенка на женщину. Они останутся, они и будут рулить.
Кто еще нужен? «Мозговики» нужны, потому что как ты ни развивай искусственный интеллект, но креативные качества человеческих мозгов будут, видимо, достигнуты искусственным интеллектом еще не сразу, да и потом пригодятся. Не просто так Вселенная эти мозги из атомов, которым 4,5 в среднем миллиарда лет, скобминировала.
А вот то, что все остальное – это будет что? А вот это будет классический римский плебс: хлеба и зрелищ. Им не нужно образование, им нечего в жизни добиваться. Они будут получать свою пищу, свое жилье, свои тряпки, свои развлечения. У них будет своя – уже есть – поп-культура, своя псевдолитература, своя псевдомузыка и так далее. Они будут как-то тихо вырождаться и исчезать. В общем и целом они не нужны. У них будет какой-то самый низ для исполнения самых черных работа, эдакие, понимаете ли, мухтары, мусорщики. Ниже мухтаров только, помнится, парии были по индийской кастовой системе.
Это не Герберт Уэллс. Уэллс был гений, стихийный гений. Иногда он предвидел то, что невозможно было просчитать. Но оно к этому все идет. И чтобы было понятней – написано об этом, любой может прочитать; что-то год назад зашла об этом речь, потом опять забыли – в 1968 году в Америке, разумеется, проклятой Джон Кэлхун, этолог – главной его специальностью было изучение поведение животных, морали животных, если можно так выразиться – заложил свой опыт, который стал самым знаменитым из того, что он сделал. Он работал с крысами и с мышами. Опыт, который получил название «Вселенная-25». Почему 25? Потому что это 25-й аналогичный опыт, который окончился примерно тем же, чем оканчивались предыдущие 24.
Большинство людей развитой западной цивилизации не являются необходимыми для поддержания экономики.
Опыт заключался в том, что был создан такой бокс, вольер, который представлял из себя мышиный рай. Он был где-то примерно 2, 7 на 2,7 метра и что-то около полутора – помнится, типа 1, 37, метра в высоту. Мыши из него выбраться не могли. Он был разделен – я сейчас не помню – допустим, на 48 секторов. И были там гнезда, куда можно было забраться по решеточке, по стерженьку наверх. Там были автопоилки, там были автокормушки. Там не было никакого недостатка в пище, причем пища была хорошая, калорийная, витаминная, которую мыши любят так же, как знаете, кошки и собаки любят некоторые виды своего корма. И туда было выпущено 4, помнится, пары 48-дневных мышей. Почему имеет смысл 48 дней? Потому что приблизительно, помнится, в 30-35 дней у мышей – вот эти белые лабораторные – наступает половая зрелость, способность к размножению. А период внутриутробного развития у них дней так примерно эдак 20.
Так вот первые 48 дней они… да больше, больше – по-моему, где-то на 100-й, на 104-й день начали рождаться мышата. Причем это количество в каждые 55 дней удваивалось и прочее. Потом, когда это достигло несколько сотен особей, они стали размножаться медленнее. А в результате через приблизительно 1,5-2 года стали происходить интересные вещи. Там могло прокормиться порядка 3,5 тысяч мышей. Для этого хватало места, пищи воды. Но когда их количество достигло – а заметьте, пространство крайне небольшое: меньше чем 3 на 3 метра, а в высоту меньше полутора метров – 2 тысяч 200, они перестали размножаться. Оказались вдруг самцы не при делах, потому что сильные самцы держали гарем из 5-10 самок, а масса самцов оказались изгнаны. Их кусали, из изгоняли. Они сбивались где-то в центре покусанные, ничего не могли делать. Они стали раздражительные, а иногда они были совершенно депрессивные.
А потом процесс пошел со страшной силой, потому что самцы, которые, вообще, дрались с другими самцами, что-то они стали делаться какими-то вялыми, конкуренции не было. Не нужно было от хищников спасаться. И тогда самки стали охранять свои участки. Но тогда самки сделались нервные и агрессивные, а иногда самки, знаете, убивали и поедали собственных детенышей, хотя к тому не бывали ничем вынуждены. А потом они стали вообще удаляться куда-то на верхние гнезда. А потом вдруг появились самцы, которых Хэлхун назвал, условно, красивыми. Они даже не пытались бороться за самок. Они вообще ничего не хотели. У них было достаточно пищи, у них было достаточно воды. Они вылизывались, они ухаживали за своей шерсткой, они больше ничем не занимались. И вдруг стало появляться больше самок, которые вещ больше не хотели размножаться в этих идеальных условиях.
И по прошествии где-то 4-х примерно лет – где-то в 72-м году он прекратил этот опыт – они перестали размножаться вообще. Средний возраст оставшихся мышей достиг где-то типа 780 дней, что соответствует возрасту примерно 77 лет у человека. А потом они все стали вымирать. Опыт был прекращен, когда осталось то ли 22 самца, то ли 7 самок, то ли, наоборот, 22 самки, 7 самцов. Всё, сдохла эта самая популяция в идеальный условиях. Более того, когда на стадии: самки не хотят размножаться, самцы не хотят самок и ничего – брались пары из этих красивых и одиноких и отсаживались в новый вольер, где было масса места пустого, они уже все равно не размножались, они уже были испорчены.
Это все о нашем времени. Опыт многозначительный до ужаса. Ну, Кэлхун, этологи сочли, прежде всего, что это в условии такой страшной скученности, городской скученности живые существа перестают размножаться, что и людям относится. Падает рождаемость.
Здесь есть еще одна вещь… Кстати, об энергоэволюционизме и экономике. Экономика должна расти и растет, и энергопреобразование окружающей среды, попросту говоря, перелопачивание окружающей материи от начала Вселенной постоянно растет и ускоряется. А вот людей для этого требуется все меньше. И к сожалению, я для нас, я думаю, это никакая не утопия, это никакие не художественные домыслы и метафоры – это то, как все идет.
К сожалению, сейчас население Земли уже не первые десять лет сокращается там, где оно имеет приличные условия для жизни. Это относится не только к европейцам. Когда представители иных рас попадают в аналогичные условия, через какое-то время они также перестают размножаться – их делается мало. Но, поскольку люди все-таки не мыши. У них голова больше, они разговаривают, они подыскивают аргументы для своих поступков и они очень редко читают того же Блеза Паскаля и очень редко пытаются осмыслить одну из его максим: «Ветвь не в силах постичь, что она лишь часть дерева». Человек не в силах постичь, что он лишь часть человеческого социума, а человеческий социум лишь часть Вселенной. Ну, как-то большинству людей представить это очень трудно.
То, в результате чего исчезает культура, народ, цивилизация – это не ценности, это совершеннейшие бациллы.
Это к тому, что люди делаются лишние, большинство людей подавляющее, для перелопачивания упомянутой энергии. И тогда у нас будет – что? — я возвращаюсь и повторяюсь, — у нас будет верхняя прослойка, которая будет рулить, владеть, командовать, у нас будет при ней прослойка «мозговиков», которые будут изобретать, контролировать, следить. У нас будет нижняя прослойка, потому что всегда может оказаться, что выносить горшок вручную легче, чем выносить горшок автоматически. Это, безусловно, неудачный пример, после изобретения ватерклозета и канализации, но вы понимаете – что-нибудь в таком духе.
Вся серединная часть будет никому не нужна. И, в принципе, она обречена на исчезновение. Вот, понимаете ли, какой ужас. Да, нас будет меньше. Было же когда-то в разы меньше, ну и опять будет в разы меньше. Пик прошел. Вот когда-то Капица-младший пришел к выводу, что человечество теперь будет уменьшаться, носился со своим выводом, но большого внимания почему-то к себе не привлек. А ведь мысль была совершенно верная, и более того, на мой взгляд, совершенно простая, эдакое эмпирическое, понимаете ли, наблюдение.
Вот здесь опять встает расовый вопрос, потому что представители разных рас наделены, если брать в среднем, разным темпераментом, разным интеллектом, и разной реакцией на внешние раздражители. Я повторяю, это в среднем. Во-вторых, это ни в коем случае не должно восприниматься как то, что одна раса хуже, а вторая лучше – нет, мы говорим о разнице.
Такая разница есть, и тогда получается у нас, что желтые – китайцы, японцы, окрестности – они в среднем интеллектуальнее белых, они уравновешеннее. У них в среднем дня на три дольше период внутриутробного развития, заметьте, и они более склонны, скажем так, к мирному и дипломатическим разрешению конфликтов. При этом, если дело доходит до дела, то от винта! Лучшими бойцами Гражданской войны были даже не латышские стрелки, а были китайцы – вчерашние прачки, вчерашние дорожные рабочие и так далее.
Что касается африканцев, то там, наоборот, на несколько дней, например, на 3 дня, период внутриутробного развития короче, чем у европейцев, уровень половой зрелости на сколько-то недель в среднем раньше, чем у европейцев, а у европейцев раньше, чем у азиатов. И большая склонность к силовому, лобовому, агрессивному разрешению конфликтов.
Я повторяю: все это в среднем. Вот в среднем будет происходить некое – это не селекция – изменение всего человеческого состава. Но, понимаете, еще Чарльз Дарвин с сегодняшней точки зрения был отчаянный расист – Чарльз Дарвин, который – теория эволюции, происхождение человека, борьба видов за существование – полагал, что африканская раса должна исчезнуть. Ну, сейчас об этом расистском заблуждении не принято упоминать, это мы так… Но если посмотреть на то, что происходит сейчас в мире, то мы видим очень интересные логические обоснования, очень интересные аргументы, которыми обставляются самоуничтожение и самоисчезновение народа, культуры и так далее. Ну, слово «раса» уже столько скомпрометирована, на самом деле, что его уже невозможно произносить. После истории Третьего рейха, после Второй мировой войны слово «раса» может иметь только, как скажут сейчас, негативные коннотации, ну, короче, нехорошо. Ну, хорошо, давайте употреблять какое-нибудь другое слово, это вообще вычеркнем. Это не суть. И когда говорят о равенстве всех видов сексуальных отношений — на здоровье! Но в результате этого равенства происходит разрушение семьи и усугубляется падение рождаемости. То есть это аспект выморочного периода в истории цивилизации, вот, понимаете ли, как.
Российская элита испытывает сильнейшее стремление быть интернациональной и глобальной.
Когда говорится – ну, святые же слова, под ними нельзя не подписаться! – что каждый человек имеет права искать убежища от угрозы своей жизни и жизни своей семьи, которой он подвергается на родине, в любой стране и пользоваться там правом убежища, — вы знаете, никто не посмеет возразить. Но по-простому это означает переселение Африки в Европу. И добро бы еще только переселение. Но когда говорится о равенстве всего на свете и предоставить в первую очередь…
У людей другая ментальность. Ну, они жили в Африке в других условиях. И они со свой точки зрения то, что они видят, воспринимают так, что совершенно можно этих людей… ну, дать по морде, кого-то изнасиловать, у кого-то что-то взять – ну, почему же нельзя? То есть, если мы имеем в традиционных (они же архаичные) обществах расслоение людей на, условно, аристократов и холопов, где аристократ может больше, а холоп должен подчиняться. И вот они попадают в условия, где им подчиняются, где им не дают сдачи, их кормят и прочее. Автоматически они ощущают аристократами сюда и относятся так, как в их представлении полагается относиться аристократа к холопам. Это один из аспектов схлопывания, понимаете, опять же цивилизации.
И когда говорят о ценностях, это не ценности, я повторяю – то, в результате чего исчезает культура, народ, цивилизация – это не ценности, это чума – ну что вы! – это совершеннейшие бациллы. И что ужасно, что Запад и Европа идут в от овраг разными путями, но, в общем и целом, к одному, хотя по-разному. Вот на Западе элита – чуть раньше, чуть позже – она будет жить в охраняемых поселках, потому что иначе никак нельзя, ну, а плебс пусть разбирается со своими проблемами сам. Ну, и у нас происходит примерно то же самое. На Западе растет разрыв между самыми богатыми, самыми бедными, и у нас растет, хотя вроде бы по другими причинам.
Российская элита испытывает сильнейшее стремление быть интернациональной и глобальной. И западная элита уже давно такова. Россия хотела бы все-таки влиться в братскую семью, ну, или хотя бы растворить границы на бывшем пространстве РСФСР, а если еще включить в себя бывший демократический лагерь и прочее. И Запад делает, в общем и целом, то же самое. Так что все, что можно сказать: не верьте словам – верьте только делам. Если в результате дел жизнь делается хуже, людей рождается меньше, цивилизации приходит конец, то все речи, которыми сопровождаются эти процессы, являются наглой и циничной ложью. Но одни лгут из убеждений или из глупости беспросветно. А вторые лгут с цель того, что они на этом делают свое бабло.
Вот такая горестная история. Простите ради бога, что это получилась целая лекция на 20 минут, но хотелось бы, чтобы мы все жили в своих потомках, детях, внуках, правнуках в своей культуре и своей цивилизации. Потому что каждый должен иметь право, чем мы все друг другу давайте пожелаем, а то уже скоро Новый год. Всего доброго!
Be First to Comment