М.Веллер ― Итак, воскресенье. 17-06. «Эхо Москвы». «Подумать только…». Михаил Веллер пытается быть с вами. Здравствуйте!
Во-первых, поздравляю всех, кто хочет, чтобы его поздравили с Днем независимости России, и в любом случае, всем желаю по этому подводу и без повода вообще доброго здравия, процветания и счастья, которые не вредят ни в какой день и не по каким поводам.
Итак, что касается этого дня, разумеется, есть пакетик вопросов. 25 лет прошло, а конкретно, что мы празднуем? Хотя уже давно пора перестать спрашивать. Это вопрос совершенно ежегодный. Дело в том, что к моему изумлению не собрано ни в одном место в объеме, допустим, пяти-восьми страниц вся история того, как все это произошло, начиная с прихода Горбачева и кончая спуском флага над Кремлем в знак того, что Советский Союз перестал существовать. То есть вкратце до 2002 года день сегодняшний назывался ведь «День принятия декларации о государственном суверенитете РСФСР». То есть собрался 1-й съезд народных депутатов РСФСР и принял эту декларацию. Главное в этой декларации – приоритет законов Российской Федерации над, как это ни смешно, законами Советского Союза.
Здесь, видите ли, Россия была не первой, не была пионером в этом начинании, потому что, как только запахло развалом, начиная с 89-го года, вполне отчетливо со знаменитого 1-го съезда Советов Советского Союза, — о, какое было шоу! Вся страна у телевизоров; конечно, кто видел, тот не забудет – Прибалтика – Литва, а затем Латвия, Эстония – объявили, что они, пожалуй, уходят. Затем, знаете, Грузия объявила, что уходит, Армения объявила, что уходил, Молдавия объявила, что она, в общем, тоже готовится; и что у них свои законы они преобладают приоритетнее союзных. То есть развал в общем и целом начался. Но, когда Россия сообщила, что она тоже считает свои законы выше союзных для себя, запахло развалом уже отчетливо. Это, стало быть, у нас что? Это, стало быть, у нас июнь 91-го года. Веселые совершенно же пошли времена.
Ни один ни журналист, ни политик не заявил: «С сегодняшнего дня я прекращаю есть любые импортные продукты».
Если я не путаю, если я не ошибаюсь, то вскоре должно же произойти что – 20 августа должны быть подписывать новый союзный договор, по которому все государства — они суверенные — они заключают новый союз – союз конфедеративного типа, что все независимы реально. Но, тем не менее, поскольку единое экономическое пространство, понимаете, его трудно рвать, отчасти даже единое этническое пространство, единое культурное – ну, что же так? И, тем не менее, это не прошло. Тут никто никогда не узнает правды всей, потому что, кто знает и остался еще жив, тот, видимо, ее не скажет. ГКЧП произошло как раз накануне подписания союзного договора 19 августа. В чем была цель ГЧКП? Законсервировать Советский Союз? Почему? Ну, потому что, если будет новый союзный договор, то, судя по всему, всё развалится. Это уже будет не тот Советский Союз.
Почему широкие массы решительно поддерживали этот развал Союза? Потому что независимость каждой республики, которая по Конституции, вообще-то, и была уже суверенным государством, имела право выйти, — но, конечно, попробовала бы она этим правом воспользоваться при товарище, например, Сталине, а хоть бы и при товарище Никите Сергеевиче Хрущеве! — вот эта тяга к независимости, она подавалась в одном флаконе со свободами. То есть хватит с нас всей этой цензуры, хватит с нас власти партии, хватит с нас этой номенклатуры; вот мы здесь на местах, в федеральных, в регионах, вот мы будем строить свободу для себя по своему уму.
Ну, свободы – конечно, это очень хорошо. Одновременно, конечно же, присутствовали настроения: всё загрести под себя. Это уже не у тех, которые прекраснодушные революционеры за счастье народы и родины, а те, которые реалисты, когда под шумок нужно все украсть, когда оно валяется под ногами, потому что завтра оно будет дорого стоить.
Таким образом, Ельцин был популярнейшей фигурой в этой время. В то же время Ельцин, как известно, терпеть не мог Горбачева. Это приняло характер абсолютно личной непримиримой вражды. Если бы между ними отношения были получше, то, может быть, сложилось бы все иначе. И пребывание Горбачева в Форосе в эти судьбоносные дни никем никогда до конца не будет объяснено. Но это мы уже забегаем, мы уже говорим о ГКЧП.
Однако о принятие декларации государственного суверенитета означало решительнейший шаг в размонтировании Советского Союза. Это пахло тем, что, вообще-то, ребята, ваш старый Союз больше уже почти не существует. По инерции он еще идет, но вообще-то он уже разваливается.
И когда сегодня – сколько лет уже – горячие головы говорят: «Горбачев развалил Советский Союз…», — вообще-то, Горбачев пытался его удержать. Я не знаю, сколько лет и раз нужно повторять, что Горбачев, в его лице верхушка КПСС — хотя были разные мнение, определенные столкновения, но, тем не менее, он же был не сам по себе – пошла на модернизацию, то есть ускорение, перестройка и так далее — пошли на модернизацию не из-за того, что они резко ощутили себя гуманистами и поняли, что нужно быть человеколюбцами, и поэтому это их высшее призвание, совесть их вдруг замучила, кровь проступила на руках, мальчики кровавые в глазах замельтешили – глупости! В стране не то чтобы кончились деньги – в стране кончилась еда.
Вот кто помнит эти времена конца 80-х, это же было совершенно удивительно, когда ведь, в самом деле, кончалось абсолютно всё. Всё — означает, вообще всё. Я жил в это время уже в Таллине, но часть времен — и в Ленинграде. И вот ты спускался к закрытию супермаркета, который назывался универсам советский, к 9 часам вечера — и там не было вообще ничего, хлеба там не было! Морская капуста там кончилась. Вот хвосты скумбрии копченой, именно хвосты — куда девалось остальное? Съели, видимо — вот эти хвосты были по две-три штучки стянуты аптечными резинками.
То есть вывели советские войска из Германии, из всей Восточной Европы не потому, что сделали такой обалденный подарок Европе из-за своего безбрежного гуманизма, а потому что это стало не по карману. Армия — это страшно дорогое удовольствие. А в стране все сыпалось. То есть вроде бы было… как писал Жванецкий, что принципе штаны есть, и в случае войны хватит на всех. Но носить эти штаны никто не хотел, потому что пошив был совершенно чудовищный – то, что можно было купить в магазинах. Да и обувь советская была проверенного качества. Разве что, я вам доложу, флотские и армейские ботинки. Вот эти ботинки уставного образца, они были очень хорошего качества, а все остальное — уже не такое.
Так вот, когда все это началось, и одни хотели приватизировать страну, и вот в этом самое время, году уже в 89-м вдруг находили какие-то горы копченой колбасы, брошенные в лесу и облитые керосином, какие-то туши, засыпанные известкой. То есть, кроме всего прочего, эта ситуация еще подталкивалась, она еще провоцировалась. Кем она могла подталкиваться? Тем, кто хотел подтолкнуть массы на смену государственного строя. Вне всякого сомнения. Зачем? Затем, что в мутной воде, когда ты уже прицелился и схватил в руки, то уволочь в мутной воде можно гораздо удобнее, что у нас через несколько лет и произошло.
Горячие головы говорят: «Горбачев развалил Советский Союз…», — вообще-то, Горбачев пытался его удержать.
Так что я не уверен, что вот этот день правильно называть Днем России. Но мне представляется лучше, все-таки, было бы этот самый праздник как День российского единства, независимости, может быть, отмечать в какой-то другой день. Нет, ну тут, конечно, предложили отмечать его 28, помнится, июля – Зюганов Геннадий Андреевич – в день, значит, крещения Руси.
Ну, отношение коммунистов с православной церковью давно уже стали притчей во языцех, потому что, во-первых, коммунист не может быть верующим человеком, во-вторых, коммунист категорически должен отрицать частную собственность на средства производства, так что наши коммунисты коммунистами, конечно, не являются. Они просто так себя называют. Это, строго говоря, такая левая уравнительная партия без внятной все-таки, без цельной политической программы. Но мы опять немного отвлекаемся.
Вот в результате принятия этой декларации оно все скоро и понеслось. И, когда стали выходить один за другим… и когда уже вышла Литва, после событий в Вильнюсе, захвата вильнюсской телебашни, всех этих столкновений, стрельбы, 13-ти погибших и прочее – когда оно всё стало разваливаться, про происшедшее уже 8 ноября или декабря – я уже забыл сейчас – в Беловежской пуще, весь этот сговор, он, действительно, отчасти фиксировал то, что все равно все развалилось. Но, в общем, могли бы и Казахстан пригласить, могли бы еще с кем-то согласовать.
И, что характерно, когда они втроем – Ельцин, Шушкевич, Кравчук – помнится, это подписали, кому позвонил Ельцин тут же? Горбачеву? Нет, не Горбачеву – почему-то президенту Бушу в Америку. Вот это немного странный поступок, который уже никто никогда не объяснит.
Так что, вы понимаете, разваливали все вместе, будем откровенны. Потому что работяга хотел зарабатывать реальную копейку, и чтобы на нее можно было что-то купить, а не вот эту ерунду. Народ хотел жрать и одеваться. Интеллигенция хотела читать и потявкивать свободно. Люди, которые там с кругозором пошире, хотели свободно ездить по миру, никто не хотел цензуры. И никто больше не хотел диктатуры КПСС, которая нагло называла себя диктатурой пролетариата. Какого пролетариата!? Но уже и не называла, но по инерции так считалось.
Одновременно ребята, которые хотели приватизировать все, что можно и сделать себе… Одновременно независимые силы в каждой республике, а также автономной республике – это ведь всегда есть. Вот оно, понимаете ли, и развалилось, и я не думаю, что это повод для большой радости.
Другое дело – всё, что сколочено, раньше или позже разваливается, это понятно. Вечных империй не бывает, но, тем не менее, вы знаете, все это как-то печально. Потому что на весну-лето 91-го года цензуры никакой уже не существовало, и за границу можно было ездить свободно, а экономические связи внутрисоюзные все-таки еще работали. И в общем и целом идти нужно было, может быть, по китайскому образцу. Вот нужно было консервировать эту ситуацию, но не получилось. Кто был слишком честолюбив, кто слишком зол, кто недостаточно силен умом – и вот теперь мы поздравляем друг друга с этим праздником.
Вопросы. Вопросы, которые в связи с этим у нас возникают и которые, естественно, задают. Сейчас мы за них возьмемся. Да вот, отвратительно… Это не вопрос, это информация, это совершенно ужасно. В 2015 году, который у нас минул, стало быть, полгода тому назад, Россию покинуло рекордное количество ее граждан за все последние года – 350 тысяч официальная цифра. Это совершенно ужасно, что даже не 100 и не 150, а 350. Одни едут, чтобы достойно работать, другие – чтобы достойно зарабатывать, третьи – чтобы не волноваться за будущее детей, но, так или иначе, очень плохо, что уехало такое количество народу.
Причем все такие вот заявления о контрсанкциях… почему-то никто не начинал с себя.
Вот к нам должны приезжать. Но, понимаете, когда от самого верху угоняют свои семьи и детей за бугор, то, понимаете, когда своя верхушка уезжает, то кто же поедет, естественно, к нам. Это все вполне печальная история. Вот и сейчас мы перейдем к вопросам на сегодняшний день…
А-а, какой вопрос! Роспотребнадзор отметил, что 8 из 10 россиян употребляют недостаточное количество белка, причем они заявляют, что вопрос не в покупательной возможности, а в привычках россиян, их недостатке знаний о правильном питании. И вопрос: «Неужели россияне так глупы, что имея возможность, не употребляют мясо, рыбу, молочные продукты и так далее?»
Знаете, это мне напоминает, простите ради бога, но, в конце концов, праздник, можно и анекдот рассказать в воскресенье вечером, как – прошу прощения, никакого расизма, никакого национализма, просто анекдот такой – как приходит чукча к доктору и говорит: «Доктор, однако, ребенок совсем ничего не кусает». На что доктор спрашивает: «Это чего же он не кушает?» — «Оленина не кусает, строганина не кусает – ничего не кусает» Доктор, глядя на младенца, довольно тупо спрашивает: «А почему?» — «А потому сто нету». Так вот, Роспотребнадзор, он нам, конечно, еще и не то объявит.
Но совершенно понятно, что с животными белками у нас стало заметно хуже. И с этим связана еще одна прекрасная история международная. То есть еще вопрос: «Что сделала Аргентина?» Мы к Аргентине там прилично относились, а она решила запретить вещания телеканала Russia Today. Она решила, что это пропаганда, она решила, что не надо, чтобы на ее территории вещал этот канал.
И Алексей Пушков, много лет телеведущий, опять же профессор и народный депутат сказал, что очень хорошо было в ответ Аргентине, что она закрывает наш телеканал на своей территории, перестать покупать ее мясо. Это типа «бомбить Воронеж». То есть не фиг россиянам вводить в свой организм белки из всякой там считающейся весьма качественной в мире аргентинской говядины. Если они мешают нам на них вещать, то мы будем меньше жрать в ответ на это белков. Прекрасное, прекрасное начинание!
Причем все такие вот заявления о контрсанкциях… почему-то никто не начинал с себя. Вот почему-то ни один ни журналист, ни политик не заявил: «С сегодняшнего дня я прекращаю есть любые импортные продукты, то есть ни одной устрицы, никакого грамма камамбера, никаких страсбургских паштетов сыров, черта, дьявола – ничего! Ничего, только свое! Картошка – только своя! Никакой там враждебной, понимаете турецкой…. Не-не-не!» Ни один почему-то этого не сказал. Было бы интересно, чем эти достойные люди питаются. Нет, мы, безусловно, желаем им здоровья, но хотелось бы также здоровья и всем остальным. Так что вот, насчет белков — он, понимаете, и в Аргентине белок.
А тут еще две цитаты, вы представляете? И из меня же и цитаты. Точно, праздник! Первая: «Россия начинает являться в большей степени хранительницей традиционных, консервативных, нормальных человеческих ценностей, чем Запад». Да, правильно, это было совсем недавно, по-моему, одни или две передачи назад. Вторая: «Я ненавижу эту страну. Я устал от нее. Силы кончились. Ненавижу ее рабство, ее воровство, ее хамство, ее наглую ложь, ее лицемерие и самолюбование. Никогда не знает, когда она устроит себе подломаку. Не будет здесь добра». – «Ну, понятно, первое высказывание принадлежит лично вам, а второе – вашему литературному персонажу, к которому вы относитесь с явной симпатией, и похоже, в основном разделяете его взгляды. Нет ли тут противоречия?»
Если бы я стопроцентно разделял взгляды своего героя бомжа, то, во-первых, я бы пошел в бомжи, а, во-вторых, я бы уехал из России. Знаете, такая история: автору любому всегда, я думаю, если он не идиот, в той или иной мере, но в какой-то мере, симпатичны все его герои, в том числе, отрицательные, потому что в героях произведения все доблести и все пороки автора, как явные, так и скрытые. Это прекрасно знали гармоничные древние эллины, у которых враги однако были наделены доблестями и привлекательностью. Это, вообще, знала классическая эстетика. Ну, а потом пришло другое: злодей – так уж злодей.
Так вот, вы понимаете, в любом явлении в России, в частности, можно найти отрицательные черты. И есть люди, которые видят в этом только отрицательное. Знаете, есть люди, которым сильно не повезло, есть люди, которых раздавило колесо истории, есть люди, которые не смогли подняться, которые выброшены на обочину, и которым очень плохо. Не надо говорить, что таких людей нет.
Кто помнит времена конца 80-х, когда в самом деле, кончалось абсолютно всё.
И, вы знаете, когда Лев Толстой писал Николае Ростове: «Пустое. Можно зарезать, украсть и все-таки быть счастливым!» — Лев Толстой не призывал зарезать или украсть. Лев Толстой констатировал, что такого свойство человеческой психики. Так что нет, вы знаете, противоречия здесь нет. Страна неоднозначная.
Целый кусок вопросов – кто бы мог подумать, что это так заденет – пенсии израильтянам. С другой стороны, я понимаю, вопрос болезненный: тут самим пенсий ни хватает. В связи с этим спрашивали: «Это своего рода ничтожная доплата за десятилетия советского антисемитизма?» Или: «Что выторговал себе Кремль за пенсии жителям Израиля?», и так далее. Что они все-таки трудились там, воевали там… Знаете, сейчас, конечно, ветеранов Второй мировой войны в живых осталось очень мало. А некогда 8-го и 9-го мая в Израиль на улицы выходили толпы ветеранов с советскими орденами и медалями. Так что воевали, воевали…
Насколько мне известно, если я не ошибаюсь, пенсия дается исключительно за трудовой стаж в Советском Союзе или России. Заметьте, когда люди уезжали из Советского Союза, то их автоматически лишали гражданства. Их никто не спрашивал, будут они сохранять или не будут — нет, такова была процедура. Но потом, когда закончился Советский Союз, началась независимая Россия, сказали, что каждый имеет право восстановить автоматически, только надо понять. Хотя это тоже определенная процедура. Так что вне зависимости от трудового стажа – кто сколько проработал здесь – так и начисляется пенсия по существующим нынешним законам.
Людей этих очень мало, и не нужно думать, что они получают очень большие миллионы. С чего это вдруг? Но, я думаю, что здесь решается сразу комплекс вопросов. Израилю нужно думать о своей обороне и существовании. России нужно думать о своем политическом влиянии и своих доходах. О чем там они говорили насчет «Газпрома» или добычи газа на израильской части шельфа; о чем они говорили по части какого-то международного военного оружейного сотрудничества, понятия не имею. Но совершенно понятно, что это все не с бухты-барахты, это, естественно.
И далее у нас идет – замечательно! – это уже из области «У них там…»: «В капиталистической Швейцарии большинство населения отказались от гарантированных 2,2 тысячи евро в месяц. А в народной Венесуэле, богатой нефтью, начались голодные бунты. Вот вам и власть народа, за которую вы так агитируете?» Как агитирую?
Да, вот, понимаете, поскольку многие люди пишут под никами, то все-таки кто это написал, я себе с трудом представляю. Власть народа не означает власть безмозглой толпы. Власть народа не означает – поднять, поделить и ничего не делать. Власть народа не означает власть кухарок. Это ведь совершенно ясно.
А вот швейцарцы поступили весьма мудро хотя бы уже потому, что если бы они приняли закон: каждому по 2 200 в месяц, то масса народу бы, в Швейцарию хлынув, вели бы себя как шелковые, для того, чтобы получить гражданство, а потом – шарах! – и всю жизнь на шее, не говоря о прочих причинах. Перерыв на новости.
М.Веллер ― Итак, вопрос, который заставляет задуматься: «Уважаемый господин Веллер, почему как писатель вы очень позитивны, а как садитесь перед эховским микрофоном – негатив на негативе и негативом погоняет? Антироссийская атмосфера этого радио так на вас влияет или условия контракта?»
Вы знаете, нет антироссийской атмосферы, нет никаких условий в контракте, уверяю вас. Что касается антироссийского, то, наверное, антироссийское поведение – это у того, кто работает на ущерб страны, а не того, кто говорит, что это ущерб должен быть исправлен, и недостатки не должны существовать. Но это уже банальные детали. А вот, в самом деле, «почему как писатель вы позитивны, а перед микрофоном вы не позитивны?»
Я думаю, дело обстоит так. Лично я лично для себя приблизительно всегда придерживался оптимистического мировоззрения. Отчетливо оптимистического – это, наверное, с тех пор, когда я впервые в 6-м классе прочитал рассказы Джека Лондона. До этого о таких вещах, знаете, дети обычно не задумываются. Кроме того и детский оптимизм, он абсолютно естественен, иначе оно, знаете и быть не может. Это, кстати, у детенышей всех животных.
Так вот и сейчас я думаю, что каждый человек, думая о своей работе, о своих собственных делах, он может быть оптимистом, потому что «как потопаешь – так полопаешь», «терпенье и труд всё перетрут», вообще, «сделай или сдохни, если жив, но не получилось, значит, не сильно хотел; коль не сдох, жив, а все-таки у тебя не получилось…», и так далее. Но это речь идет о личном. А, знаете, литература, она в основном именно о личном.
А когда ты разговариваешь в микрофон или хоть пишешь статью – какая разница? – то речь идет уже об общественном: политическом, о социологии, о философии, политике нынешней. И вот здесь у нас, к сожалению, маловато оснований для оптимизма, понимаете какая вещь?
В общем и целом идти нужно было, может быть, по китайскому образцу.
Еще одна история. Я об этом писал 12 лет назад, когда писал «Великий последний шанс». Почему журналистика нынешняя, которая включает в себя жуткую желтуху про каких-то светских львиц… вот стыдно сейчас читать, что вот «светская львица» — ты не читаешь, но ты входишь на какой-то нормальный сайт, и сбоку валится реклама: «светская львица…». Как это писал баснописец: «Да я семь шкур с тебя спущу и голым в Африку пущу!» Все эти какие-то скандалы: Кто как выпендрился, кто кого обругал матом; при этом, разумеется, кто где кого застрелил, кто откуда свалился, какая-то машина воткнулась еще в какую-то и кто-то выпал из окна. Хотя это все, что называется break news – это все разрушительные новости.
Но хотелось бы также и позитивных новостей. Вот где-то что-то запустили, построили, кому-то помогли, кого-то вылечили, где-то что-то отлично. И знаете, этот позитив, он должен соотноситься с негативом, и вообще, позитива должно быть чуть-чуть больше.
Вот я считаю, что если где-то доведенный до отчаяния вкладчик, взял и застрелил директора банка, который на самом деле мошенник и вор, с одной стороны, мы это сурово осуждаем, потому что никакого экстремизма, никакого самосуда, только по закону… да что это такое! С другой стороны, возникает мысль, что если бы каждый мошенник и ворюга ходил под угрозой такого несчастного случая… То есть чисто по-человечески мы сочувствуем ограбленному, потому что именно ограбление сделало этого стрелка преступником. Так вот, все-таки позитива должно быть больше, что, например, директор банка раскаялся и отдал обратно все украденные деньги.
Вот стали строить мост в Крым. Хорошее же, прекрасное, отличное, замечательное дело. И тут же пишут, что без всякого конкурса отдали этот госзаказ, колоссальные суммы Аркадию Ротенбергу. Почему? Что это за мостостроитель? Позитивная информация сразу окрашивается какой-то странной негативной краской.
Момент следующий: деньги кончились, и он уже просит и государства. И тут же идет информация – вот газета «Коммерсант» — что вообще-то, они у поставщиков материалов покупают всё по тройной цене, то есть воруют две трети? Это как понимать? Почему позитивная информация обращается в такой вот негатив? Я думаю, с этим надо бороться. Я думаю, воров надо посадить, а строить надо, наоборот, с экономией средств и с превышением качества. Вот такая информация абсолютно необходима.
Я умоляю все присылать позитивную информацию. Вот не то, что люди получают очень умеренные зарплаты, скидываются своими трудовыми копейками на помощь больному ребенку, а, что, может быть, миллиардер сообщил, что ему, в общем, ничего не стоит отправить лечиться в Германию, оперироваться 100 больных детей. От него, миллиардера не много убудет. Он в год зарабатывает гораздо больше, чем лечение этих 100 детей стоит. Это была бы прекрасная информация. И сказали бы: «Вот видите, он, конечно, человек богатый, но все-таки хороший». Ну, хоть бы один! Вы знаете, кроме пресловутых яиц Вексельберга — тире Фаберже трудно себе представить какую-то такую благотворительную акцию.
А информация должна быть позитивной, я абсолютно согласен. И прошу присылать позитивную информацию, потому что это очень нужно, в самом деле. Нужна позитивная информация. Нет-нет, я согласен с этим.
Вот вопрос. Позитивный или негативный? — «Мне понравился в прошлой передаче ваш анализ событий 39-41 годов, связанных с пактом Молотова-Риббентропа, но смущает высказывание насчет первенства в оценке. Такое впечатление, что вы не знакомы с трудами Виктора Суворова, — перечисляются его труды, — если вы говорите его словами».
Вы знаете, без Виктора Суворова истории Второй мировой войны уже давным-давно не существует. И здесь его упоминать, не упоминать – это все равно, что, простите, пожалуйста, в масштабах изучения Второй мировой войны… я не сравниваю масштаб – только в масштабах изучения Второй мировой войны – так же как, допустим, упоминать Аристотеля в философии. Я говорю только о том, что я не занимаюсь историей Второй мировой войны, у меня могут быть только частные мнения.Чисто технически гитлеровская Германия не могла напасть на Советский Союз раньше, допустим, мая, а учитывая югославские события, получилось, что июня 41-го года. Будь этот договор или не будь этого договора. Совершенно верно, Суворов и об этом говорит, но он об этом говорит несколько иначе, а не таким вот техническим образом. То, что я сказал – совершенно частная вещь. Можно подумать, что я собираюсь Суворова обкрадывать. Ну, господь с вами! У нас с ним самые дружеские отношения. И, кроме того, это полностью его вотчина, эта вотчина не моя.
Вопросы типа: «Почему руководство страны не беспокоит ситуация, когда российская реальность не соответствует букве и духу нашей конституции?» Неправда. Неправда, уважаемый Юрий, из города Новгорода. Эта ситуация беспокоит, и постоянно руководство пытается привести ситуация в равновесия, что Конституция у нас… ну, может быть, кое-где у нас порой и нарушается, но ощущение должно быть такое, что ничего не нарушается – а стабильность. А это, может быть, очень даже нелегко. А аргентинцы, понимаете, Russia Today закрывают, негодяи! Нет-нет, очень беспокоит. Просто это надо же это приводить в соответствие с собственными интересами. Прямо вот как-то… я думаю, что вы очень хороший человек такой, чистый, честный, наивный…
Вот очень интересный вопрос: «Прокомментируйте, пожалуйста, установку памятника нацистскому преступнику генералу Вермахта Гарегину Нжде в Ереване 30 мая 16-го года. И место подобрано лучше, чем маршала Баграмяну. Благодарен независимо от вашего ответа». Видите ли, Гарегин Нжда, начиная еще с дореволюционных времен был борцом за свободу и независимость Армении. Он воевал в Первую мировую, он воевал во время Гражданской. Он имел в виду независимость Армении.
Отношение коммунистов с православной церковью давно уже стали притчей во языцех.
И это же все очень сложно переплетенные, мало описанные истории. Когда красные войска советской России совместно с турецкими войсками воевали с армянскими так называемыми националистами, то есть те, которые хотели независимости Армении, это очень интересно: русские с турками вместе против армян – и такой ведь был момент. То есть в результате этот совершеннейший борец за свободу Армении, который в одной время был очень красным, а был каким угодно, он эмигрировал, он осел в Болгарии.
И когда пошла Вторая мировая война, и немцы пошли на Кавказ, и запахло тем, что… ну, Турция, она все-таки нейтральная, но она была все-таки ориентирована, скорее, в пользу Германии. Германия всё пыталась Турцию подтолкнуть к вступлению в войну, а Турция все отговаривалась, что сначала займите столько, сколько вы хотите… сначала, хотя бы захватите Сталинград – был такой момент – еще что-нибудь. В том случае, если бы Турция вступила в войну, она бы, конечно, Армению прибрала к себе обратно.
И вот из соображений: нельзя ли сманеврировать, чтобы, если верх будет германский, то Армения была независимой, — он, действительно, стал сотрудничать с нацистским режимом, за что отсидел после войны, за что так в тюрьме и умер, если я не ошибаюсь, то ли в 53-м, то ли в 54-м году. Был он посажен за сотрудничество с режимом Третьего рейха, притом, что никаких конкретных преступлений абсолютно ему никак не вменялось, ибо насколько написано, за ним никаких преступлений нет. Вот, понимаете, какая история.
Что касается Армении – это уже отдельно. Потому что вся мировая армянская диаспора, надо сказать, собирала деньги и собрала что-то вроде миллиона долларов, на каковой миллион долларов и была построена танковая колонна «тридцать четверок» «Давид Сасунский» – было такое дело. Не считая того, что еще отдельно иранские армяне собрали деньги. И кроме того, что в Армении были собраны деньги на танковую колонну «Генерал Баграмян» (Баграмян тогда еще не был маршалом). И то, что там теперь стоит такой памятник… Видите ли, в чем дело, вот стоит в Монголии памятник Чингисхану, великому создателю государства, империи и народа. Если бы у нас стоял такой памятник, это бы, наверное, выглядело бы дико.
Ну, про Украину сегодня мы не говорим. Понимаете, ведь, когда мы в 39-41 годах сотрудничали с Гитлером, никто из сотрудничавших не называется военным преступником, потому что потом разразилась война. Так вот, когда приходится бороться за независимость своей страны – она маленькая – то извивы возможны самые разные. Мы не оправдываем никого, кто сотрудничал с нацистским режимом. Но понять можно. Вот, понимаете ли, какая история.
— «Почему после серии терактов в европейских городах руководство Евросоюза и многих стран к терактам в Израиле относится без сочувствия: мол, евреи сами виноваты – бедных арабов обижают?»
Да, это вопрос. Вот только сегодня передаются новости: все еще не могут подсчитать несчастных убитых в этом самом ЛГБТ-клубе во Флориде, в Орландо. То ли погибло 20 человек, то ли уже 40 человек, но что-то совершенно ужасное. А нападавший был радикальный мусульманин-афганец.
Вот здесь, понимаете, какая коллизия. С одной стороны, сообщают: Трамп — проклятый расист! – он говорит, не надо пускать мусульман, конкретно – сирийцев, пока мы не разберемся, что это за люди, какие они, откуда и чего они хотят. Нет, говорят, надо пускать всех.
Я вам доложу, что в Европе скоро все эти ЛГБТ-шествия закончатся, потому что им объяснят, что «вы провоцируете мусульман, и если мусульмане вас перестреляют – то вы их спровоцировали, потому что мы должны уважать чувства нашего исламского меньшинства; вот на чувства христианского мы глубоко наплюем, а вот чувства исламского – не надо раздражать, а то, понимаете, мало вам «Шарли Эбдо» — погодите, еще и не то будет».
Вот какая история. Так что здесь очень сложное положение, здесь столкновение интересов, такая психологическая сшибка, такой когнитивный диссонанс – всем диссонансам диссонанс: всё просто накрывается большим цивилизованным медным тазом.
Никто больше не хотел диктатуры КПСС, которая нагло называла себя диктатурой пролетариата.
Что касается того, что не сочувствуют Израилю. Всё течет, все изменяется. И я помню, когда я в Эстонии смотрел по финскому телевидению в 1984 году открытие Олимпиады в Америке… Боже мой, сколько у нас про это врали! Вплоть до того, что символ Олимпиады был орленок Сэм, хотя на самом деле был утенок Дональд. Это к тому, что, когда вошла на стадион спортивная делегация Израиля, то ее просто встречали овацией. Но это было в 84-м году.
Все излишнее раньше или позже надоедает. После Второй мировой войны, после признания холокоста, после назначения компенсации евреям, которые остались живы, которые пострадали, их родственникам, и так далее…. Евреев так страшно любили 10 лет, 20 лет… 40 лет. Потом это стало надоедать. Всё что через – это плохо. Это первое.
Второе: политкорректность эта разворачивалась в полный рост. Политкорректность означает, что сегодня, именно сегодня тот, кто застрелил фашиста – он, в общем… ну сам фашист. Потому что да, конечно, но все-таки не надо было… застрелить. Нужно было принять все меры к тому, чтобы сохранить ему жизнь как-то, ну попытаться, постараться… А тут говорить, что врагов нужно убивать – он же фашист. Вот, понимаете, какая история.
Так что, если палестинские террористы взрывают или стреляют израильтян – это, конечно, плохо, но это не основание для того, чтобы израильтяне уничтожали палестинцев, хоть бы они и террористы. Сами виноваты. Вот из этого положения совершенно идиотского на сегодняшний день просто не видно никакого выхода. Вот поэтому и говорят на счет того, что «сами виноваты».
Что и как будет дальше – это очень, очень интересно. Потому что действует НРЗБ мера. Сегодня же в мире работает, я бы сказал, «автофашизм», то есть политкорректность, которую изобрели европейцы белые, христиане, а также в немалой мере иудеи изобрели или атеисты – и они вложили свой вклад – вот эта политкорректность направлена против себя самих. То есть, вот буквально вчера какую-то американскую тележурналистку с мелкого канала латинского происхождения – не важно – подошла афроамериканка и что-то у той, которая ведет репортаж в прямом эфире спросила. А та ведет репортаж в прямом эфире. Эта крупная дебелая, здоровая арфоамериканка въехала ей в рыло, сбила с ног, а потом еще добавила: «Если бы это сделала белая с черной журналисткой — и хана была бы девочке, она не скоро быстро вышла из тюряги». Но если это сделала черная с белой, то это немного другое дело.
Когда черные подростки в американских городах играют в игру «Сбей с ног белого!», вот выбирают какого-нибудь, лучше не сильно здорового – ребята по 14-15 лет, 16 – уже много – и одним ударом в челюсть – брык! – и с копыт. Иногда можно затылок проломить о цементный тротуар. Только белых.
Если бы это сделали белые подростки с черным – это было бы такое преступление ненависти! А черные с белым – это нет. Вот поэтому Европа вступила в очень, очень интересную стадию. Им афганцы еще покажут, я вас уверяю, и не только афганцы.
Что здесь еще… А вот, прекрасно! «Составляли ли вы когда-нибудь список книг, которые, по-вашему, должен прочитать приличный человек?» — спрашивает один из слушателей. Вы знаете, приличный человек – это до интересности растяжимое понятие. Я думаю, всем нам доводилось встречать приличных людей, которые мало читали или очень мало, или практически не читали совсем. Они были честные, они были работящие, они были умелые, порядочные. Бывает.
Ну, и, наверное, большинству доводилось встречать людей, у который чердак был плотно меблирован, а народишко было до крайности гнилой! То есть чтение не делает еще сразу вот так человека морально лучше и приличнее; оно делает его более развитым умственно, оно делает его интеллектуально более изощренным, оно расширяет его интеллектуальные горизонты. Но вот насчет порядочности – это, знаете ли, смотря что он читает, особенно в наши времена, когда пошла контрлитература, и в университетах западных преподают иногда такую мерзость, которую, будь моя воля, то я бы быстро учредил цензуру, запретил эти книги, после чего отменил цензуру обратно.
Вот к книгам, которые стоит читать приличному человеку, относится большая часть мировой классики, но не вся, потому что кому что нравится. Большинству людей, например, трудно читать Достоевского в силу очень тяжелого стиля и достаточной депрессивности изложения, что никак не подвергает сомнению его огромную психологическую глубину, разумеется, не-нет. Но вот для чтения…
И понятно, что большая часть этой литературы западная. Понятно, что это начинается с шедевров греческой трагедии. Вы знаете, в следующий раз просто попробую написать три десятка фамилий, их быстро прочесть – чтобы сейчас не тратить на это время. Но то, что это и Шекспир, и баллады о Робин-Гуде, и «Три мушкетера», и «Красное и черное», и «Война и мир», и «Герой нашего времени», и рассказы Чехова и Хемингуэй, и Ремарк, Фолкнер, – думаю я так, – и Пенн Уоррен, это Виктор Гюго и Бальзак. Я все называю до банальности известные имена. Говорил нам когда-то старик профессор Бялый Григорий Абрамович, что человек может прочитать за жизнь – читающий постоянно человек – не более 10 тысяч книг. Но самое интересно, что когда он их прочтет, он понимает, что ему-то по жизни достаточно десяти книг, но чтобы знать, каких именно десяти, и приходится читать эти самые 10 тысяч.
Так что это, на самом деле, прекрасный вопрос. Кроме того, вот Джек Лондон, безусловно, делает человека лучше. Пенн Уоррен, безусловно, делает человека умнее. «Война и мир», безусловно, делает человека мудрее. А есть так называемые классические книги, которые не делают человека ни лучше, ни умнее и жить не помогают. Я сейчас не осмелюсь замахиваться на сияющие вершины, но это так, понимаете ли, для справки.
Опять вопрос насчет того, что как там голосовали в Австрии: «вы же неправильного говорили…». Значит, что касается этих злополучных выборов в Австрии. Полностью брать цифры с официального сайта австрийского правительства партии и политики – 84% голосов – это очно. 58% на 48% — за правого. 16% — это голосования заочного. И соотношение 38% — 62% в пользу обратного. Если этого голосовали исключительно интеллигенты или исключительно «зеленые», это возможно. Но, поскольку выборка была именно репрезентативная – никаких профессиональных, возрастных ограничений – то это не может быть ничем, кроме подделки. Почему они не опротестовывают, не могу вам сказать. Желаю вам всего доброго, еще раз с праздником!
Be First to Comment