Как могла бы сложиться судьба СССР

Говорят, история не терпит сослагательного наклонения. И всё же… «АиФ» попросил писателя Михаила Веллера представить, по какому пути мог пойти СССР, не распадись он в декабре 1991 года.

— Когда в обществе близятся катаклизмы, система проходит неустойчивые состояния. И возникает неопределённость: свалится ли система в хаос или перейдёт на новый, более высокий уровень. В декабре 1991-го перед страной лежало как минимум три пути, по которым она могла пойти.

Путь № 1: ремонт системы

Первый вариант развития Советского Союза (как он предполагался ещё Ю. В. Андроповым) — это косметический ремонт и консервация системы. То есть мы аккуратно зажимаем гайки по всему периметру и взбадриваем имеющуюся  систему. Повышаем трудовую дисциплину, усиливаем ответст­венность граждан перед законом и т. д. Если бы Андропов прожил долго (а он простоял у руля чуть больше года), СССР мог бы дожить и до сего дня приблизительно в его прежнем виде. Приблизительно, потому что уже к середине 80-х, к моменту назначения М. Горбачёва на пост генсека, коррупция, торгашество, меркантильность в обществе поднялись на очень высокий уровень. Уже в престижные вузы поступали за взятки. Уже ленинградские спортсмены сложились в мафию, которая грабила фарцовщиков (сложившихся в свою мафию ещё раньше). Уже дефицитом на бартерных основах спекулировали все.

Так что разложение общества началось лет за 10 до 1991 года. Но его, возможно, удалось бы сдерживать на приемлемом уровне. То есть у нас бы бегали очередные модели «Волг» и «Жигулей», выпускались бы советские телевизоры, хоть и уступающие европейским или японским по качеству, предприятия не развалились бы. Наверняка появились бы советские компьютеры (похуже, но работавшие), на кухнях стояли бы новые модели советских холодильников… Естественно, сохранились бы все социальные гарантии, которые мы имели в СССР, не было бы безработицы.

Путь № 2: по стопам Петра I

Что помешало нам пойти по первому пути? Путь второй, по которому мы и пошли. Поскольку советская экономическая система была менее эффективной, чем западная: во всех отраслях производительность труда была в 5-6 раз ниже.

Поскольку дефицит у нас нарастал, и отставание в важнейших отраслях (в электронике прежде всего) увеличивалось стремительно, сельское хозяйство продолжало заваливаться, а рождаемость — падать (прямое воспроизводство славянских народов прекратилось ещё до 80-х годов, и к 1980-му половина юношей, призванных в армию, были из Средней Азии и Закавказья). Стране, чтобы не рухнуть окончательно, нужно было срочно модернизироваться.

У нас часто забывают, почему начал модернизацию Пётр I. Не потому, что он мечтал жить, как в Европе. А потому, что России иначе было не выжить. Иначе Швеция и Польша, за спинами которых стояли Англия и Австро-Венгерская империя, Россию бы свалили и расчленили. Вопрос модернизации при Петре I был вопросом выживания государства.

Аналогичным образом в 1980-е (поскольку при властном аппарате всегда были умные люди типа дипломата, политолога Александра Бовина, историка, социолога Игоря Бестужева-Лады и т. д.) в Политбюро пришли к выводу, что необходимо модернизироваться. Тогда это назвали перестройкой и ускорением. Абсолютно справедливо было решено: мы сохраняем за собой командные высоты в управлении страной, но разрешаем кооперативное движение, частное предпринимательство и т. д. Поскольку у нас частные подсобные хозяйства, имевшие 2-3% от всех сельхозплощадей, давали половину продовольст­вия на внутренний рынок, те, кто стоял у руля, думали: если мы разрешим 3-4% населения свободное предпринимательст­во, они насытят рынок и другими товарами…

А дальше…

Дальше пошёл стихийный процесс, потому что общество уже было коррумпировано, общество уже было меркантилизировано (духовные ценности уступили место материальным), его верхушка хотела жить как можно лучше, поэтому воровала, как умела. Это с одной стороны. С другой стороны, уровень некомпетентности власти был очень высок. Они давно разучились просчитывать на три-четыре хода вперёд. Они и на два-то уже редко видели. В результате деньги стали красться через многочисленные дыры вроде обналичивания при помощи кооперативов, к рукам стало прибираться всё, что возможно прибрать, прямо на производстве. Кроме того, Горбачёв решил, что необязательно сохранять монополию совершенно загипсовевшей партии, а нужно устроить государство полиберальнее. «Помогли» и молодые реформаторы, которые полагали, что рынок сам всё утрясёт, и позитивной роли государства в процессе реформ не видели. Тут крышку, естест­венно, и сорвало.

В чём была главная ошибка Михаила Сергеевича? Если бы Горбачёв оказался умнее, послушал китайского реформатора Дэн Сяопина и роль государства при переходе экономики с административной на рыночную не ослаблял, а усиливал, то мы могли бы пойти по китайскому варианту. И тогда сейчас гигантом был бы не Китай, а Россия. С огромными научно-техническими разработками, которые сделали бы наши учёные, с главенствующими позициями в целом ряде передовых технологий. С нашей системой среднего и высшего образования (которая в СССР была великолепно отлажена). И не Китай, а мы могли бы сегодня теснить Штаты…

Поскольку десятилетие за десятилетием всё самое умное, самое порядочное, самое благородное и самое активное давилось, гасилось, уничтожалось и изгонялось, то в середине 80-х наверх у нас, к сожалению, вышли уже самые активные экземпляры гомо советикус. То есть совершеннейшие новые варвары, у которых правда была только одна — грести к себе.

Вот если бы народ был несколько иной, то мы могли бы прийти в гораздо более светлое завтра. Об этом горевали и экономисты первой волны — Шмелёв, Абалкин и иже с ними: дескать, мы не ожидали, что народ окажется так склонен к воровству, бандитизму, коррупции, нарушениям закона. Вот если бы россияне были заранее воспитаны, мы сейчас могли бы жить в чудесной огромной Бельгии или Швеции — с нашими-то неисчерпаемыми ресурсами…

Что мы имеем в итоге? Ни один из возможных путей не был идеален. Везде чего-то да не хватало. Но если бы мы выбрали постепенный регулируемый переход к свободному предпринимательству и рыночной экономике, когда сильное государство жёстко контролирует командные высоты, всё время очищая и завинчивая органы исполнительной и судебной власти, всё могло бы быть хорошо. Для этого нужен был бы разве что Пётр Алексеевич Романов на месте Михаила Сергеевича Горбачёва. Но это тот самый случай сослагательного наклонения в истории…

Ссылка на статью в АиФ